— Феб, а если перестать принимать таблетки, что произойдёт?
— Будет очень больно, Раз. Ты когда-то видел, как проходит ломка у наркоманов? Мои родители были такими. Мать дважды пыталась убить себя, лишь бы прекратить боль. Отца всего выворачивало, и он вновь и вновь бился головой об стену, до крови, до потери сознания. Представляешь, как это? Вот тебе будет ещё хуже.
Раз так крепко сжал руку в кулак, что кисть свело. Да, он знал, что такое ломка, но всё равно спрашивал. Это была худшая боль, и пусть тот, кто считал, что душевные муки хуже телесных, переживёт её. Посмотрим, что тогда скажет.
— Твой организм не просто запросит новую таблетку, магия прорвётся и болью возьмёт за каждый день, что ты не пользовался ею. И сама она превратится в огромную разрушающую силу. Это как сломать плотину — река не польётся ручейками, а мощным потоком обрушится на город. И чувства, Раз. Вырвется всё, что было упрятано на три года.
Раз медленно провёл рукой по лицу. Он сам подписал себе этот приговор. И как правильно: принять боль, но научиться ладить со своими чувствами и воспоминаниями, или же избавиться от всего — он не знал.
— Мы можем попробовать постепенно уменьшить дозу, так организму будет легче справиться с ломкой.
— Я подумаю, — буркнул Раз. — Осмотри Рену, это главное.
— Так это для тебя главное, правда? — переспросил Феб. — Я вижу, как вы с Найдером ухмыляетесь на мои слова, но я всё равно скажу тебе. Самая сложная борьба — с самим собой. В нашей голове происходят такие жестокие, кровавые битвы. Это целая война, и перед каждым стоит тот же выбор, что перед настоящей армией: сдаться, сбежать или смело выступить. Но как показывает история, награда за победу всегда велика. Особенно над таким серьёзным противником. У тебя ведь есть силы, чтобы бороться.
Раз скрестил руки:
— Спасибо, конечно, но ты просто заткнись и осмотри Рену.
Он вышел, вернулся в свою каюту и зажёг лампу. Отвернувшись, Найдер сопел. Трость аккуратно стояла в углу.
Раз подошёл к овальному зеркалу на стене. Посередине прошла трещина, и из-за неё и неровного света лицо казалось нечеловеческим, каким-то чудовищным даже. А может, по другой причине? Он достал из кармана футляр и нажал на резной край. Тот поддался, открывая металлические внутренности с ровными рядами круглых белых таблеток.
Одну, как всегда? Или больше? А может, отказаться вовсе?
Раз снова взглянул в зеркало, а затем достал таблетку. Надо покормить чудовище, чтобы взамен оно съело боль и воспоминания.
