— Годи, перестань! — приказала Маргрет.
Я поглядел на неё. Она отвела взгляд и плотно сомкнула губы, накладывая повязку на мои раны. Годи перевернул меня на спину и сунул под голову скомканный плащ.
— Маргрет, ты правда вернулась ко мне? — прошептал я, ухватив её за руку. — Ответь умирающему.
— Не умирай, пожалуйста, — она обняла ладонями моё лицо. — Я не хочу с тобой расставаться! Никогда больше!
По лицу Маргрет потекли крупные слёзы. Она потёрлась лицом о моё лицо и бороду, и вся перепачкалась в крови.
— Мама! Как же отец?! — рявкнул Лейф у меня из-за головы. — Ты ведь не предашь отца?!
Сердце трепыхнулось. Я ждал, что Маргрет сейчас скажет сыну, кто его истинный папа. Но Маргрет лишь смахнула слёзы и приняла строгий вид.
— Я не изменю твоему отцу, — произнесла она. — Но моё сердце принадлежит Бальдру. Навсегда.
Я зарычал от злости, ведь Маргрет не призналась. Кровь забурлила в горле. Я приподнялся и стал откашливаться.
— Тише, Бальдр, тише… — сказала она.
Ласковые пальцы Маргрет перебирали мои волосы. Волны шелестели о борт, раскачивали лодку и убаюкивали меня. Вскоре шумный ветер растворил злость и приглушил раздирающую меня боль. В глазах с каждой минутой становилось темнее.
— Глядите, они нас больше не преследуют! — воскликнул Лейф, указывая пальцем на берег.
Годи напряжённо всмотрелся в берег и потёр глаза.
— Поди, устали, — сказал он. — Да и я порядком выдохся.
— Они не преследуют нас, потому что всё кончено, — прохрипел я. — Мы плывём в Тронхейм…
— Да, по реке мы через день-два войдём в гавань к конунгу! — воспрял духом Годи. — Я набегался, хочу скорее оказаться дома! Мёд, женщины! Благодарность вождя за уцелевшую семью, — воин поглядел на Маргрет и Лейфа. — И мы выпьем с тобой, Бальдр!
Воин похлопал меня по плечам и потрепал волосы.
— Хрена с два, Годи… — простонал я, скрипя зубами от боли. Кровь стекала у меня по бороде. — Чёрный берег пуст… Конунг Олав скоро будет здесь…
— Ты уверен? — нахмурился воин, погладив эфес своего меча.
Я качнул головой.
В глазах потемнело, шум реки, гудевший в ушах, стих. Мне стало тяжело дышать.
— Он умер? — донёсся голос Лейфа словно из глубины.
— Не тереби его, Маргрет, он заснул, — ответил Годи. — Смотри сколько крови вытекло.
Всё замолкло. Сколько-то времени я пролежал без сознания. А когда открыл глаза вновь, то увидел, что уже было темно. По берегам мерцали зелёные огни, и Годи правил, не позволяя лодке прижиматься к берегу.
— Мне очень страшно, — простонал Лейф.
