Шумел ветер, раздавался вокруг неумолчный людской гомон. А слепой Каарли со своими корзинами все еще сидел лицом к морю у рыбацкого сарая Матиса из Кюлacoo. Кое-кто из прохожих здоровался: «Ох-хоо, вот и старый Каарли!» Иные шутили. Но про корзины - никто ни словечка. Казалось, что сегодня не повезет и тем, кто поджидал рыбаков с полными бочонками пива. Почти каждого рыбака встречала на берегу жена: надо ведь помочь выбрать рыбу из сетей и очистить их от ила. А женщина, известное дело, бережливее мужика. О да, в хозяйстве надо затыкать множество прорех, поэтому рыбу охотнее всего продавали за наличные деньги. Но денежного купца на берегу редко сыщешь. И жены рыбаков, которых дома поджидало немало голодных ртов, охотнее меняли рыбу на зерно, чем на хлеб, и лучше на хлеб, чем на пиво. Зерно можно свезти на помол к ветряку папаши Пуумана и в любое время испечь хлеб. Из зерна - была бы охота - можно к празднику и пива сварить; опять же и тут выгода: барда останется скотине.
Йоосеп сновал, как челнок, между причалами и вешалами, помогая то хвастливому Михкелю тащить от лодки конец сети, то выбрать пару-другую штук трески, запутавшейся в сетях Виллема из Лауласмаа (который все тянул свою песню про «американский рай земной») и старался услужить тем рыбакам, кому повезло с уловом. Время от времени он словно невзначай наводил разговор и на корзины.
- Что корзины, этакой дряни и дома хватает, - говорили ему. - Для семьи еще рыбы на лето не припасено, а надо бы и на пару мер зерна выменять. Когда втащим сети, видно будет…
А видно было лишь то, что корзины Каарли из ивовых и орешниковых прутьев красовались на каменной ограде в ряд, как подружки невесты перед алтарем, на глазах всего народа. Но никто, кроме Каарли и Йоосепа, казалось, и не подозревал об их существовании.
Только когда причалила кюласооская лодка, дело обернулось к лучшему, появилась надежда, что они сегодня не уйдут домой совсем без рыбы. Ведь Матис из Кюласоо, про которого в сложенной самим Каарли песне говорилось, что
Матис Тиху «фонам» враг,
Сгреб бы их он всех в кулак…
приходился дальним родственником Каарли и не стеснялся обнаруживать это на людях. У Матиса, кроме сетей, были поставлены два ряда мереж у косы Кургураху, и нынче утром ему повезло с уловом.
Матис ходил в море со своим семнадцатилетним сыном Сандером, с тем самым, который выписывал газету «Уус аэг» и сам изредка посылал кое-какие статейки в редакцию этой газеты; третьим человеком в лодке был шестидесятилетний бобыль Михкель из Ванаыуэ, в прошлом - корабельный мастер, а нынче - строитель рыбацких лодок. Михкеля поджидала на берегу его жена Эпп, а рыболовов из Кюласоо никто не встречал. (Вийя, кроме обычной домашней суеты, была занята уходом за больным стариком, свекром Реэдиком, который в эту весну был очень плох.)
