Виктор проронил слезу на лицо юнца, затем вторую, а потом третью… Он ревел, как дитя, что просит любви, он ревел, как ангел, сброшенный с небес, как дитя утренней зари, павший на жестокую и гнилую изнутри землю.
Вдруг красавец, вставший на секунду, коснулся его головы, а позже, опустив руку на плечо, вынул ожерелье. Раскрыл и увидел голубые глаза, из которых одиноко вытекает слеза, увидел, что словно живые, водили по нему ненавистным взором. – Так вот из–за какой красавицы я не смогу ощутить этот блаженный нектар… Я бы и сам хотел овладеть ей. – вдруг Виктор выхватил ожерелье, ринувшись от красавца.
– Не трожь её! – с яростью в голосе изрёк Виктор, кровавым лицом взирая прямо в изумрудные очи стоящего напротив.
«Эта… сила вокруг него. Она не его, это не его энергия души!» – пред беловласым юношей возвелись стены кроваво–красной энергии, за которую он не мог двинуться. – Она…
– Уйди вон! – прокричал Виктор, обнажая залитый кровью клинок. Из открытого ожерелья на юношу напротив смотрели с ненавистью глубые глаза.
– Виктор… – изрек он, сбрасывая мантию, демонстрируя белую расстёгнутую рубаху.
Виктор приметил огромные шрамы на груди, что сияли белым свечением. – Её душа не в этом мире! Она жива! Она ждёт тебя, но здесь тебе её не сыскать! Она ждёт тебя за третьем пределом.
– У нас другая цель, Денница. – изрек женский голос, словно голос сирены для Гомера, оказавшийся позади Виктора. – Отец сказал, что он должен оказаться Дома.
Виктор оглянулся, взмахнув клинком, проведя пред лицом… знакомым лицом девушки, что излечила его руку. Это было Габриэлла… Виктор окатил её белоснежный и прекрасный лик кровью, что мигом превратилась в пар, лишь коснулась кожи. – Ты…
– Габриэлла, ты не понимаешь! Она жива! Она ждёт его! – закричал Денница, срывая с себя рубаху. Показались белоснежные крылья, из которых исходил небесный цвет. – Я хочу, чтобы душа его напиталась ещё большими человеческими соками, что даже не свойственны человеку!
– Он уже не человек. Он мертв в мире живых, а средь мертвецов он единственный живой. – тихим и спокойным голосом изрекла дева. Она поправила свои волосы, брав шикарные пряди за уши.
Воздух пошатнулся. Денница взмыл над землёй и промолвил: – Выбирай, Виктор: увидеть её или стать рабом?! – он протянул ему руку, из которой изливалась заря, озаряя своим сиянием глаза Виктора.
Габриэлла лишь улыбнулась, провела нежными пальцами по шеи Виктора и спросила: – Ну же, дорогой, ты же хочешь стать моим и только моим. Посмотри, как я красива, как чудна. Я же самая красивая и самая великая из тех, что ты видал. Ведь такую ты искал?! – он ринулся назад, оттолкнув сирену своей любовь и неприкосновенностью, а позже быстро провел клинок возле её лица, разрубая нить совращения, давая нити души натянуться, почувствовать её сильней. Почувствовать Лизу! Ошибся ха–ха–ха, я хотел сказать Еву.
