– Что теперь? – спросил я, когда жесткий диск был зашифрован таким длинным ключом, что даже мне надоело бы его вводить.
Она подошла к парапету.
– Это хороший компьютер, Карла, его можно отформатировать и…
Она молча взяла ноут у меня из рук и бросила в мутную воду. Бессмысленность проделанной работы с тихим всплеском ушла на дно, а поверх нее проплыл речной трамвай с толпой туристов на палубе.
Самир приветливо улыбнулся, сверкнув двумя золотыми зубами и одним платиновым, вышел из-за стойки и поцеловал Карле руку. Как и в прошлый раз, мы оказались единственными его клиентами. Заведение было так ловко спрятано среди похожего на восточный базар скопления вывесок, мелких лавок, мастерских и закусочных к северу от бульвара Клиши, что найти его, не зная точного адреса, казалось невозможным.
Мы заняли один из трех столов, застеленных чистой газетной бумагой, с трудом втиснутых в комнату с потолочным вентилятором, засиженным мухами телевизором и плакатом на стене. Хозяин принес пепельницу и лимонад в пластиковой бутылке за счет заведения, а потом скрылся на кухне, отделенной бамбуковой занавеской. Пока мы сидели, принюхиваясь к запаху жареного мяса, я рассмотрел плакат. Там был изображен флаг Ливана с кедровым деревом на белом фоне и плачущая женщина, воздевшая руки к небу. Поперек груди женщины шла угрожающая надпись арабской вязью, из которой я разобрал только восклицательный знак.
– Не нравится мне это, – сказала Карла.
– Что именно?
– Самир. Он сегодня какой-то не такой.
– Ну, может, ему вечером косяк левый попался, вот он и…
Дверь открылась, и с улицы зашли двое. Неприметный парень атлетического сложения в джинсах и черной футболке, а за ним лысеющий мужик лет пятидесяти, в мятом пиджаке в клетку и с огромным пузом, нависшим над ремнем брюк. Они могли бы сойти за двух туристов, желающих недорого пообедать, если бы парень не держал наготове дробовик, взведенный и снятый с предохранителя.
Карла медленно достала пистолет, держа его двумя пальцами за приклад, наклонилась, положила на пол и оттолкнула ногой. Я продолжал сидеть с пластиковым стаканом в руке, и старался не представлять себе, как не эстетично будут выглядеть ошметки моих мозгов поверх плаката с ливанским флагом, если этот придурок выстрелит. Хотелось одновременно допить лимонад, чихнуть и пописать. И сказать какую-нибудь глупость. И оказаться подальше отсюда. Под потолком летала муха, издавая гулкое заунывное жужжание.
