— Отвали! — отпихнул Солдата Васька Былин. — Вишь, человеку плохо. Родион, присядь на лавку. И тебя взяли…
Качалов огляделся, привыкая к полумраку, и мрачно сказал:
— Взяли…
— Что там бунтовщики творят? — спросил Петр Сабанский.
— В городе измена полная… С меня на козле повинную вымучили, что ложно в доношении на Гришку Подреза руку приложил… Двор мой разграбили…
Голос Качалова задрожал от обиды, вздохнув, он продолжил:
— При детишках женишку мою и свояченицу непотребным лаем лаяли, опозорили… Монисты с вороту сорвали, монисты серебряные по шесть рублей… Колты их да мою шапку черевчатую с собольим исподом да золотой нашивкой увели… Кресты нательные серебряные же сорвали, даже и у работницы… Сорок рублей с полтиною денег было, все взяли…. Заёмные кабалы на сорок же рублей Логин Сургуцкой покрал….
— Вот гады! Они ведь и наши дворы пограбят!.. — воскликнул Дмитрий Белкин.
А Качалов продолжал жаловаться:
— Две трубы полотна доброго по пятьдесят аршин на девять рублев унесли… Перстень и крест золоченый с меня содрали… Да он же, Логин Сургуцкой, с товарищами живот тестя моего, Андрея Глазунова, взяли ноне поутру…
— А что поделаешь, сила-то у них! — вздохнул тяжело Иван Москвитин.
— Сила у государя! — возразил Сабанский. — Ему об измене отписать надобно! Ты, Иван, до Охотного моря первый путь проложил, а Федька Пущин рядом, на Бии и Катуни, острог не поставил!.. Так кто государю более услужил?..
— Как тут отпишешь: ни чернил, ни бумаги! — сказал с сожалением Москвитин. — Васька Ергольский караульным приказал настрого все передачи от родичей обыскивать. Вон сегодня мой каравай весь искрошили… Как тут весточку за город передашь! Да и кто отвезет?..
— С воеводой, Осипом Иванычем, совет держать надобно! Он челобитную государю отправит, у него везде свои люди есть, — предложил Дмитрий Белкин.
— Да Осип Иванович сам, почитай, под арестом в доме своем. Там караульных не мене, нежели здесь вкруг тюрьмы! — грустно махнул рукой Качалов. — Токмо холопов за водой выпускают…
Все замолчали, понурив головы.
Васька Былин подошел к Сабанскому и зашептал на ухо:
— Через холопов-то и можно с воеводой списаться иль изустно связь держать!
— Так-то так, токмо каким путем на холопов выйти? — почесав бороду, спросил Сабанский.
— Другого пути не ведаю, как чрез караульных…
— Кто ж согласится! Убоятся изменников.
— Деньги любой страх развеют… Караульные у заплота меняются часто, а вот поговорил бы ты с Трифоном Татариновым, он ведь кум тебе.
