— Уж с полтораста ударов дано, эдак и до смертоубийства недалеко! — поддержал Тупальский.
— Прости его, Илья Микитич! Он уже более других получил… — добавил Сартаков.
— Заступнички! Вы за него просите, а сам он у мира прощения не просит!.. — зло проговорил Ергольский.
Когда число ударов подвалило к двумстам, Чебучаков взмолился, обращаясь к Ергольскому:
— Государь Мокеевич, пощади!..
И к Едловскому:
— Юрий Иванович, пощади, христа ради!..
— Ишь, с «вичем» величать стал! — усмехнулся самодовольно Петлин.
Чебучакова сняли с козла и отнесли к тюремному тыну.
Следом растянули на козле Макара Колмогорца. Он кричал, что послал две изветные челобитные государю на Гришку Подреза и потому бить его нельзя.
Однако его никто не слушал. А Ергольский приговаривал:
— Не научай сказывать государевых дел! Не посылай к Москве изветных челобитных!..
Дано ему было сто пятьдесят ударов.
За ним подвели к козлу Родиона Качалова. Но тот достал из-за пазухи бумагу и прокричал:
Бунаков засомневался, принимать или нет челобитную. Велел прочитать ее вслух перед кругом.
— Нечего его вракам верить! — раздались крики из толпы.
— От арестантов изветов не принимать!
Бунаков разорвал челобитную Качалова, бросил ему в лицо, но приказал наказать полегче: вместо кнута бить батогами.
Батогами же наказали Былина и Копыловых.
Через четыре дня после наказания изветчиков в съезжую избу пришли озабоченные Василий Ергольский, Остафий Ляпа и Иван Петров.
— Плохие вести, Илья Микитович! — сказал Ергольский. — Писали мы в Кузнецк служилым и пашенным, чтобы они на Томский город ссылались и посылали бы челобитные к государю на изгоню от воеводы Афанасия Сытина да на его советников Поспелку Аврова, на Аниску Васильева да Ромашку Грожевского, писали им, что есть в Томском городе государева грамота блаженной памяти царя государя Михаила Федоровича, коли будет какая изгоня от воеводы, бить челом государю всем городом. Письма наши в Кузнецк привез Богдан Батоног. Но кузнецкие люди челобитные посылать не стали, советников воеводы поначалу хотели побить, но отговорил их воевода, уболтал…
— Откуда о том стало известно? — спросил Бунаков.
— Вечор пришли из Кузнецка на плотницкие работы пятидесятник Федька Мосальский да казак Петька Нарбутов, они поведали… Да Петька наедине мне шепнул, хоть и посланы они в помощь строить острог, но велел им Сытин в Томском городе проведать от Ильи Бунакова и казаков, какое делается дурно!
— За Мосальским и Нарбутовым установить догляд, пусть плотничают и до срока в Кузнецк не пускать!.. Хорошо, конечно, было бы из всех сибирских городов челобитчиков послать государю, но то не в нашей воле… Будем ждать государев указ по нашему делу!
