— …Боевые силы Кумсоры потерь не понесли, — продолжал диктор. — В ходе столкновения в Ремиоте тяжело ранены четверо ренов первого каранта, их состояние не внушает опасений. В четвёртом каранте — двое тяжелораненых во время взрыва в Зиндре, угрозы для жизни нет.
Передатчик замолк. Марк невольно прислушался к облегчению, переполнявшему эмоционал Виольны.
— Надеюсь, Борс не из тех двоих, — нахмурилась Азира. — Почему они не назвали имена?
— Да ладно, расслабься, — беззаботно произнёс Ильдан. — Главное, все живы.
Шестые начали разбредаться по своим делам.
— И то правда, — задумчиво протянула Азира, а потом направила строгий взгляд на Карину с Марком. — Вы! Шатаетесь непонятно где, мы без вас поужинали. Там осталось, будете?
— Не-е-ет, — простонал Марк, ощупывая набитый живот здоровой рукой. — Ни за что!
***
— Тебе самому разве не хочется выходной от меня? — угрюмо осведомился Марк после того, как Ортей снова утащил его к себе в комнату.
— То, чего мне хочется, далеко не всегда имеет значение, — веско отозвался куратор. — Сегодня две темы.
Марк привычно уже опустился на стул и выжидающе уставился на старшего.
— Кто такие нотты? — внезапно спросил Ортей.
— Рены, способные чувствовать эмоции окружающих, — пожал плечами Марк.
— Это ясно. Но почему? Почему остальные не могут, а мы — можем? Чем мы отличаемся?
— Никто не знает, — осторожно ответил атр, пятой точкой чуя подвох. — Вроде бы ничем.
— «Вроде бы», — передразнил куратор. — Но хоть какие-то догадки у тебя есть?
— Не задумывался… Может, и нет никакого отличия. Просто кто-то рождается со светлыми волосами, а кто-то — с тёмными. Кто-то — ноттом, а кто-то — нет.
— Если бы, — фыркнул Ортей. — На самом деле есть закономерности, и очень явные. Лови, — он бросил Марку на колени то ли тонкую книжку, то ли пухлую брошюрку. — Это домашнее задание номер один. Срок — три дня. Потом поговорим.
— Хорошо, — протянул Марк, разглядывая неприметную тёмную обложку. «В прошлой жизни я был ноттом». Серьёзно?
— Во-вторых… — Ортей уставился на младшего долгим задумчивым взглядом. — Мне, кстати, понравилось, как ты позавчера растолковывал Ваду, что такое кнотис. Хотел спросить: сам придумал или где вычитал?
— Вычитал, — буркнул атр, уже не удивляясь пугающим слуховым способностям куратора. — Не помню где.
— И ты сам согласен с этой мыслью?
— Более-менее.
— А вот я полностью, — воскликнул Ортей, вскакивая. — Потому что это болезнь, так и есть. Вся развешанная вокруг романтическая мишура — полная чушь. Мы, в отличие от людей, почти не болеем: нам не страшны инфекции, опухоли, нарушения работы органов и прочие прелести. Даже травмы, смертельные для людей, мы лечим в два счёта. Но знаешь что? За всё надо платить. Мы платим — рассудком.
