Сейчас хотелось разломать их в труху, и только мысль о том, что они могут понадобиться в походе, останавливала. Кочевники и так-то всегда были страшной силой, бравшей любой город за пару дней противостояния, а уж призвав на помощь драконов, казались вовсе непобедимыми. Эдрик не знал, каким образом отец рассчитывает их разбить, да еще и в чистом поле, где один кочевник стоил троих армелонцев, но пообещал ему сделать для победы все возможное. И не мог нарушить слово даже в нынешнем состоянии.
Каково это — потерять все на свете? Брата, на которого всю жизнь равнялся? Друга, который разделял увлечения и понимал с полуслова? Любимую девушку, без которой мир казался тусклым и бесцветным? Его освещали лишь яркие розовые глаза, и Эдрик сам от них отказался. Струсил, не решившись признаться Джемме в своих чувствах. Зазнался, считая себя вправе осуждать ее за выбор Хедина. И отчаялся, решив, что ничего не сможет исправить. Джемма не простит — да и зачем ей это? Он сам себя не простит. И Создателям оставалось только махнуть на него рукой.
Эдрик никогда не был о себе высокого мнения, довольствуясь тем, что имеет, и не считая, что этого мало. Да, не вышел особой статью, зато родители относились к нему куда как с большей теплотой и пониманием, чем к Хедину. Да, оказался непригоден к военной службе, зато в голове у него водились кое-какие мыслишки, позволяющие приносить людям пользу с помощью придуманных механизмов. Да, никогда не пользовался особой популярностью, зато мог доверять близким друзьям и не сомневаться в их преданности. Они принимали его таким, каким он был, не пытаясь сделать лучше и не навязывая своих взглядов на жизнь. И Эдрик был счастлив в этом своем мире.
Покуда его не располовинило.
Если поначалу Эдрик думал, что потерял только Джемму, то очень скоро убедился в своем заблуждении.
Родители проявили диаметрально противоположное отношение к его помолвке с Аной. Эдрик опасался реакции на это известие отца, но тот только рукой махнул, предоставив сыну право самому строить жизнь. А вот мама заявила, что она бесконечно разочарована сыновней бесхребетностью и его низостью по отношению к брату. Эдрик, выслушивая ее упреки, скрипел зубами, но молчал о той низости, что позволил себе Хедин, уложив в постель Джемму, а потом отказавшись на ней жениться. Не сдержал лишь саркастический вопрос:
— Ты на самом деле веришь, что Хед собирался жениться на Ане?
— Хедин — твой брат! — отрезала мать. — А ты предпочел ему какую-то девицу!
