— Мне-то что? — проговорил он. — За тебя только обидно. Довела себя. Было бы, из-за кого.
Джемма снова вздохнула. Если Арве на самом деле что-то к ней испытывал, значит, должен был понимать, каково ей сейчас. Однако он же не срывался, как она, и не пытался мстить за ее выбор. Хотя мог. Но вместо этого предпочел остаться Джемме другом, и только боги знали, чего ему это стоило. Ах, если бы Джемма могла выбирать, кому отдавать свое сердце! Но даже сейчас она понимала, что Арве нет в нем места. Ничего она не почувствовал в его объятиях. Не то что…
— Я больше не буду, — пообещала Джемма и тут же поморщилась от того, как по-детски это прозвучало. — Если хочешь, прямо сейчас пойду и исправлю все, что натворила!
Это, конечно, совершенно не входило в ее планы, но подобное помутнение рассудка испугало Джемму до такой степени, что она сочла его божественным наказанием за злой умысел. И предпочитала больше не гневить Создателей.
Арве мотнул головой.
— Еще чего не хватало! — заявил он. — Вдруг тебя снова переклинит: что я потом с тобой делать стану?
— Но там же… — начала было Джемма, однако остановилась, увидев перед собой раскрытую ладонь Арве.
— Дай мне ключ, — сказал он. — Провожу тебя домой, потом вернусь сюда и постараюсь восстановить все, как было. Не думай, я каждый твой шаг запомнил. Специально не мешал, чтобы ничего не упустить.
Джемма выполнила его просьбу без единого возражения.
— А если бы… — начала было она, но снова не закончила.
— Сорвал бы замок, — отозвался Арве, убирая ключ в карман. — Пусть бы парни думали, что к ним воры проникли, — все лучше, чем армию без оружия оставить.
Джемма еще раз вздохнула и быстро поцеловала Арве в щеку. Какие бы требования он не предъявлял будущей жене, в его товарищеских качествах не стоило сомневаться. Значит, у Джеммы по-прежнему был хороший друг. А это не так уж и мало.
Глава восьмая: Изобретатель
Мастерская в последние дни стала для Эдрика своеобразным убежищем. Только здесь он мог побыть самим собой, не нарываясь всякий раз то на недоуменный, то на ненавидящий взгляд; не отвечая на бестактные, а порой и откровенно издевательские вопросы; не пытаясь выглядеть спокойным и равнодушным.
Какое, к эндовой бабушке, равнодушие? Эдрик сам не знал, что способен испытывать столь сильные чувства, но они просто пожирали его, не оставляя сил и желания существовать. Слабак! А еще надеялся, что Джемма сможет его полюбить. Крылья делал, чтобы стать хоть чуточку ближе к ней.
