Ему торопиться было некуда. Ни жены, ни тем более детей. Пустая изба: нетопленная, неубранная, необжитая. Хедин даже привезенные из отчего дома вещи разбирать не стал: как свалил в первый день в угол, так они там и лежали. Достал только пару рубах и кружку с тарелкой, да и то последняя пылилась у печи. Хедин денно и нощно пропадал в казарме, здесь же ел, что на всех готовили. Не особо вкусно, зато быстро и без заморочек. Иногда мать приносила ему своей стряпни: у нее, правда, не было особо возможностей на подобное баловство, и Хедин всегда искренне благодарил ее за заботу. Иногда Айлин передавала гостинцы из пекарни, или Вилхе угощал Кайными изысками, и тогда у Хедина был настоящий пир.
Вот только за всю жизнь он не ел ничего вкуснее Аниного рагу, и, как последний болван, два месяца после свадьбы Вилхе мечтал, что она станет хозяйкой на его кухне, а, сооружая дом, даже представлял ее фигурку возле печи или у стола и только усилием воли возвращал себя на землю, чтобы не рубануть топором по пальцу или не навернуться с конька на потеху армелонцам.
Для Эдрика будет стараться? Перед ним тарелку с едой ставить, ему хлеб подносить? Для него в подпол за холодным компотом спешить, чтобы напоить после тяжелого дня? А потом подниматься наверх, в спальню, и расплетать белую косу, позволяя волосам свободно упасть на спину, и развязывать пояс на платье, и спускать его с плеч, подставляя нежную кожу под ласки мужских рук…
Хедин двинул кулаком по столу так, что тот покачнулся.
Одержимый!
Если он не убьет Эдрика из-за одних своих фантазий…
Или забить на желания сердца и привести в дом другую хозяйку? Не из тех, конечно, кто столь откровенно себя предлагает, что Хедину уже даже не смешно, а тошно становилось. А найти хорошую девушку: тихую, скромную, которая будет молиться на мужа и слова никогда поперек не скажет? Разве мало таких в Армелоне? За него любая пойдет, надо только выбрать. И забыть наконец белобрысую язву, о которой даже думать было чревато последствиями.
Если простые ее поцелуи до самой печенки проняли, что он мог испытать от настоящей близости?
Зачем отпустил? Эндова честность, не позволившая воспользоваться Аниной слабостью! Не мог он ее взять до свадьбы, не та это была девушка! Себя бы уважать перестал, даже не предъяви ему потом Ана претензий. Не должна она была почувствовать себя опозоренной! Только не из-за него!
Вот и упустил свой шанс. А на второй боги расщедриваться не торопились.
