— Манечка, а Манечка! Погляди-ка, на носу у него прыщ.
— Ну вот, прыщ! Это ничего, пройдет. Прыщ не бородавка. Да ежели с правой стороны, так его и не заметно, от невесты-то. А женишок завидный!
— Теперь не женишок, обвенчался — мужем стал.
— Эх, за такого бы выйти!
— Губа у тебя не дура!
— А ты не пошла бы?
— Нет. Мне лучше Степа-лодочник. Будет любить, А такой…
— Зато оденет.
— Нужно-то очень! Без любви в нарядах ходить…
— Ой! Ой! Глаза-то, глаза какие! Так и ест!
— Да он на тебя и не смотрит даже.
— Все равно… Ой! Глянул, глянул! Умереть! — и Манечка в восторге теснее прижимается К подруге.
Пробивается вперед сухонькая, закутанная в пеструю шаль старушонка.
— Пусти-ко, пусти-ко, милый: мне на невестушку взглянуть. О-ох! Эко ладная! Ядреная девка, ядреная… Сытенькая… На пуховичках спала… заботушки не знала. А сколь много за нее запросу отдал он?
— Что тебе, бабка, по-нашему, что ли, по-крестьянскому? Без запросу взял. Еще ему приданое принесла.
— А како тако приданое?
— Слыхала, поди, про Венцова из Тайшета? Так это ж дочка его. Ну, прииск на Монкресе отдал и, сказывают, двести тысяч деньгами.
— Ай-яй-яй! Что же она, с пороком, что ли, девка-то?
— Не понимаешь ты, бабка! Обычай такой.
Блестя стеклами пенсне в золотой оправе, мужчина средних лет, одетый в наглухо застегнутую дорожную куртку, склонился к своему соседу — краснолицему, допахивающему вином толстяку:
— Э-э… простите. Я в вашем городе проездом. Остановился на денек, отдохнуть. Шел мимо, заинтересовался. Что это: брак по любви?
— По расчету, — коротко рубит толстяк, даже не поворачивая головы.
— А что, жених местный общественный деятель?
— Купец и карагасник.
— Не понимаю: что такое карагасник?
— Карагасы — инородцы, в верховьях Уды живут. Он торгует с ними. А вернее — за хлам, за бесценок от них белку да соболей мешками возит. Теперь и на Чуну, к тунгусам, проник. Понятно?
— А скажите, — не унимается человек в пенсне, — невеста образованная? Из хорошей семьи? С воспитанием? Имеет достоинства?
— Имеет. Всякие. Хоть отбавляй.
— A-а… Благодарю вас.
На дороге мальчишки затеяли спор. Азартно шмыгая носом и сдерживая левой рукой сползающие штаны, белобрысый паренек наступает на своего противника.
— Врешь ты все, Петька! Сорок гостей…
— Нет, сорок! Тятя говорил, тятя знает…
— «Тятя знает…» А вот посчитай: садиться на лошадей станут — более ста наберется. Свадьба-то какая — из богатых богатая! Я лучше всех знаю…
— Замолчи! А то как двину! Много ты в свадьбах понимаешь!
