Что такое? Под одеяло Этэи лез кто-то холодный. Обороняясь, она взмахнула спросонья руками. Руки уперлись в мясистую грудь. Это не сон! Хотела закричать, но предупредил шепот:
— Это я… я.
— У-у, как ты меня напугал! — обрадовалась она пришедшему мужу.
— Ты голодный? Кормить?
— Нет. Лучше будем спать, — шепнул Рауль на ухо жене.
Утром Этэя проснулась веселая. Рауль вернулся здоровый и привез с собой десятка три косачей. Вон они сизой кучей лежат у порога, а среди них снежным комом белеет полярная куропатка. Зимы две Этэя не видела их; не прилетали. Она разложила птиц перед огнем, чтобы они оттаяли. И чуть только отмякли, Этэя взяла куропатку и распялила крылья. Она долго разглядывала на них маховые красивые перья и придумывала как бы покрасивее вышить Раулю под табак замшевый кошелек.
Затрещало под рукой слабое перо, быстро вылупилась пупырчатая кожа. Стремительный поперечный надрез по полому месту, хруст сломанной спинки — и нет в туше петлистых кишек.
Этэя съела чуть подогретые на углях печенку и сердце. Кишки выбросила собакам. Переполненный тальником зоб подоткнула под чумовой шест. Этэя освободит его потом от разопревшей, пищи, надует, высушит и привяжет на дужку к зыбке Кордона. Славная будет игрушка сыну! Ударит ручонкой по зобу — он зашуршит бубном. Зоб куропатки не по птице велик.
К солнцевосходу запал совсем ветер. Стихла тайга. В очаге весело горел огонь. В котле булькала вода. У краев сбивалась красная пена навара. Пахло упревающим мясом. Этэя надувала зоб.
Проснулся Бали, высунул голову из мешка, понюхал воздух.
— Этэя, нос сказывает мне: ты варишь птицу? Не врет ли он? Скажи.
— Варю, варю, дедушка. Рауль привез косачей.
— Рауль! Э-эко!.. Как я не слыхал, когда он пришел? И ветра нет. Ди-иво!
У Бали замигали красные вывернутые веки.
— Дедушка, ты будешь есть печенку?
— Печенку? Можно.
Бали облизал губы. Он сидел с выставленной к огню подживающей ступней. Его томило ожидание, когда проснется Рауль. Сильно хочется расспросить его о Гондогли. Пытался узнать у Этэи: сказала бы, да ничего не знает. Посылал ее за Саудом, тот намаялся, спит. Хотел будить Рауля, да стало жалко.
— Дедушка, а в теплом мешке спится лучше, чем на гулиуне! — услышал Бали звонкий голос Рауля. — Тут… пригрела маленько Этэя.
— Но-но! — покашлял Бали. — Сладок сок березы весной, хороша жена смолоду.
У Этэи блеснули и лукаво потупились глаза.
— Как твоя нога? Лучше?
— Нога ладно. Скоро побегу на лыжах, — засмеялся Бали. — Говори, как сходили? Маятно, нет?
