― Я люблю тебя. Каждую темную и светлую частичку тебя. ― Брэнт опустил голову, чтобы поцеловать меня, но я остановила его, прижав руку к груди.
― В кампусе не целуются, ― прошептала я. ― Политика БМА.
Он нахмурился.
― Разве у меня нет какого-то поста в этой организации?
― Председатель правления.
Брэнт ухмыльнулся.
― Настоящий я, и в течение следующих пяти минут, отменяю все правила.
Притянув меня ближе и прижав губы к моим, мягкое сладкое прикосновение стало более страстным и собственническим, его рука переместилась, обхватывая мой затылок, скрепляя сделку поцелуем, покоряя мое сердце.
Я любила этого человека. Бесповоротно. Мое сердце официально было занято. Когда поцелуй закончился, то призналась ему в этом, его губы накрыли мои, и это был последний штрих, которым было отпраздновано это событие.
Я услышала вздох справа от нас и прервала поцелуй. Обернувшись, увидела Ханну, ее карие глаза были большими, словно блюдца, на лице отражалась тревога из-за вопиющего нарушения правил. Она плотно прижала пальцы к губам, затем провела по ним скользящим движением, имитируя, будто застегивает молнию и выбрасывает ключ.
Затем ее лицо расплылось в улыбке, и она с визгом бросилась в дом.
2 ГОДА, 4 МЕСЯЦА НАЗАД
Я подъехала к его дому, у входа горели фонари, освещая путь. Пока моя машина продвигалась вперед, загоралось больше огней, которые реагировали на движение автомобиля. Пальмы и щебень гармонично сочетались, это, должно быть, стоило Брэнту очень много сотен. Я нажала на кнопку открывания гаражных ворот, когда мой отсек открылся, припарковалась. Дождалась, пока закроется дверь, чтобы в дом не ворвался поток холодного воздуха.
Разулась снаружи ― уровень чистоплотности Брэнта просто смешон. Прошла через тихий дом, остановившись у основания лестницы; наклонив голову, прислушалась. Тишина. Вероятно, он был внизу.
Я спустилась на лифте в подземную компьютерную лабораторию, которая могла соперничать по размерам и возможностям с лабораторией Железного Человека. Его сгорбленная спина, голая под флуоресцентными лампами, пижамные штаны ― единственное, что было на его высоком теле. Сидя на табурете, он работал с кучей проводов, Брэнт надел полоску для головы, его руки двигались быстро, инструменты лежали рядом в безупречном порядке. Я устроилась в кожаном кресле в углу комнаты. Сняла одеяло со спинки и накрылась им. Наблюдала за тем, как он работает.
― Привет, детка. ― Мужчина не обернулся, стук инструментов ― единственный признак его активности.
