― Привет, любимый.
― Я скоро закончу.
― Не торопись. Не возражаешь, если я включу музыку?
― Конечно. Я настроил воспроизведение треков. Скажи, что ты об этом думаешь.
Я взяла «Лайю», последний прототип, созданный Брэнтом, планшет, который появится на рынке только через год. Открыв музыкальный центр, я была поражена. Он сделал больше, чем просто настроил воспроизведение треков. Планировка музыкального центра была совершенно иной. Я выбрала настроение: ленивое. Проведя пальцем по экрану, пропустила графу предпочтения и нажала «Воспроизвести». Он мгновенно распознал мое прикосновение по отпечаткам пальцев. И через несколько секунд заиграла именно та песня, которую я хотела ― неизвестная мне, но именно то, что я хотела. «Coldplay» (прим. пер.: Coldplay ― Британская рок-группа). Музыка лилась из динамиков, встроенных в стены, я свернулась калачиком в кресле и наблюдала за любовью всей моей жизни.
Любовь. Это больше не было громким словом в наших отношениях. Теперь оно было идеальным определением наших отношений. Я любила этого человека. Не могла представить свою жизнь без него. Он был дополнением к моим страхам, человеком, твердо стоящим на страже моих желаний, но обладающим независимостью и уверенностью, чтобы закрывать на все глаза. Мы избегали мероприятий, вели простую жизнь, исследуя друг друга, наслаждаясь и получая удовольствие от каждого мгновения. С этим мужчиной я видела возможность создания семьи. Настоящей жизни. Замужем, счастлива, без доминирующего мужчины, который хотел трофейную жену.
― Одобряешь? ― Брэнт не обернулся, продолжая работать.
― Одобряю, ― сказала я нежно. ― Ты великолепен, детка.
― Спасибо, любимая.
Я наблюдала за ним, за изгибом его спины, за тем, как напряглись его мышцы, когда он провел руками по волосам. Прислушивалась к тихому бормотанию, когда он говорил сам с собой. Улыбнулась, когда комната погрузилась во мрак, музыка убаюкивала, и я заснула, прижавшись к мягкой коже.
Меня разбудили поцелуи. Прикосновение его рук к коже, он усадил меня в кресле, раздвинув мои ноги, его кожа была горячей, когда мои голые колени упирались в твердые мышцы его бедер. Он не должен быть мускулистым. У него не должно быть загорелой кожи, разрисованных рук, четко очерченной груди. Он должен быть бледным. Тощим. Он проводил двенадцать часов в день под флуоресцентным светом, перед компьютерами. Но я не задавалась вопросом, за что его так благословил Бог. Особенно в такие моменты, как этот.
