— Это потрясающее место, ― сказал Брэнт, оглядывая дома, баскетбольную площадку, заполненную движущимися телами, толпу девушек, выбегающих из-за угла соседнего дома и пролетающих мимо нас.
― Да. ― Я кивнула. — Все это стало возможным благодаря вашему пожертвованию.
― Возможно, мне следует жертвовать больше.
Я усмехнулась.
― Отчасти это был мой скрытый мотив, когда я привела тебя сюда.
Он остановился, крепкая хватка на руке заставила и меня затормозить.
― Тебе не нужны мотивы, Лана. Все, что ты хочешь, все, что делает тебя счастливой… просто попроси.
― Знаю. ― Я наклонила голову. ― Но думаю, что тебе полезно увидеть влияние пожертвованных вами денег. ― Потянула его вперед. ― Пошли. Я хочу показать главный дом.
***
Мы остановились на третьем этаже, открытой площадке с уличной мебелью, справа от нас загорала группа девушек. С этой высоты был виден весь кампус.
― Сколько детей живет в этом доме? ― спросил Брэнт.
― Ни одного. Это социальный центр, здесь едят, играют и учатся. Дома оборудованы для завтрака и сна. Эта система, кажется, подавляет вспышки гнева из-за того, кто в каком доме.
― Не могу представить, что дети захотят уехать. Это место словно летний лагерь.
Я отвела взгляд.
― Каждый ребенок хочет любви. Иметь родителей, чье внимание сосредоточено на их счастье. Мы не можем сделать это для сотни детей. Мы пытаемся, но не можем. Они бы все бросили в мгновение ока, чтобы почувствовать себя нужными. Любимыми.
― Твои родители не такие?
Я рассмеялась, сжав его руку.
― Я говорила о бездомных детях, не о своих родителях. Мои родители дали мне все, что я хотела.
Деньги и подарки не равны любви. Я живу в огромном доме, в котором нет ни капли любви. Я знаю, что такое пустота. Это одна из причин, почему ненавижу жить одна.
― Мои родители любили меня.
Знаю, что эти слова должны быть правдой. Родители любят своих детей. Они просто показывают это по-разному. Мои выбрали любить ожиданием.
― Я люблю тебя. ― Он подошел ближе, обвив руками мою талию. ― Тебя, Лаяна Фэрмонт, невозможно не любить.
Я усмехнулась.
― Ты недостаточно знаешь меня, чтобы любить.
Меня никогда не любили. Мне тридцать лет, и ни один мужчина не произносил этих слов. Печальная правда. Это стало возможным благодаря моей способности отталкивать каждого мужчину, кроме того, который стоял передо мной, притягивающего меня ближе, его глаза владели мной. Этот мужчина, которого я подпустила близко, покорил мое сердце, несмотря на мою доблестную попытку сбежать от искусственного жизненного плана, который был заложен в моей голубой крови.
