Гари сделала очередной глубокий вдох. Лэйт прижал её к себе крепче, не замечая этого, и в нос ударил сильный дух темного шоколада. Рука в перчатке описала новый полукруг, на этот раз в сторону леса.
–…из расплавленной карамели сделать…
Гари совсем не слушала его. Она даже не подозревала, как ей осточертел этот вечный зефирный привкус, сопровождающий все вокруг. Даже запахи леденцовых служанок – клубничный, ежевичный, малиновый, лаймовый, лимонный, как этот ветер, смородиновый, апельсиновый, банановый, манговый, арбузный, картофельный, яблочный, морковный – слабели и выцветали, склоняясь перед зефирными нотами. И это было… это было невыносимо. Весь особняк прочно пропах зефиром. Зефиром пахло все, даже она сама, каждый предмет, книга, метла, пол, потолок, каждая служанка, каждая рубашка, каждое платье, каждая игла, каждая нитка, весь воздух, весь окружающий мир. Но…
Но одежда Лэйта пахла темным шоколадом. Он сам являлся прямым воплощением этого аромата. Вокруг него лимонный ветерок наполнялся глубиной, становился во сто крат приятней и сильней. Даже приторный вкус на языке слабел, если дышать открытым ртом.
– Гари, скажи, на что твоим родителям сдалась эта гребаная власть? Неужели их не интересует твоя собственная судьба? Ты можешь обижаться на меня, сколько тебе будет угодно, но, все же, ты не та, кого я хотел бы видеть на троне. Не твое это. Ты не должна купаться в этом дерьме. Без обид? – Лэйт повернул её к себе. Гари опустила глаза. – Я просто хочу сказать, что, если ты против, ты всегда можешь отказаться. Ты не должна позволять им крутить собой, как они того желают. Просто скажи им… или скажи мне.
Гари посмотрела на него. Лэйт не насмехался над ней, говорил совершенно серьезно, не думая издеваться. Он действительно ждал от неё ответа. Любого ответа.
Гари задрала голову на звездное небо. Капли сахарного сиропа задержались в глубине глаз, но совсем недолго. Лэйт смотрел на неё потерянно.
– Гари, не плачь. – сказал он. – Это же просто глупости, глупости самые настоящие. Если ты не хочешь власти, все, что тебе нужно – просто об этом сказать…
Сказать? Сказать кому? Сказать что? И как же она должна это сказать?
Лэйт, ты такой дурак… наивный и тупой дурак.
– Скажи мне. Если не хочешь, чтобы они знали, если боишься, что они примут благоразумие за трусость, ты можешь сказать мне. Я тебе осуждать не стану. Власть еще никого не сделала счастливым. Скажи… мне.
Сказать, Лэйт? Но как?
