Гвидо, как ты посмел? Как тебе такое в голову могло прийти? Тебе не стыдно?
Ангелы вы мои, Ангелы…
В школе разразился скандал. Родители провели в кабинете директора суммарно не меньше недели и все это время совсем не говорили с Гвидо, а по окончании разбора полетов лишь ограничились постановкой в известность, что его переводят в другую школу.
Это было ужасно. Омерзительно, несправедливо и тупо. Всего лишь деревяха на ножках и безобидные рисунки, а в результате – очки, первая парта и новая школа. Где нет друзей, а все сплошь ублюдки. Чертовски обидно. Тем более, что ребята оценили творчество и даже подарили ему толстую тетрадь. Кожаную. Очень красивую. Очень толстую.
И очень обидно.
Помнишь, как пришел вечером, вкинул табак под губу и сказал родителям, что недебил? Было смешно. Йа нэ дэбылъ. Они так и не кончили отбивные. Но я не жалею. Нииии в коем случае. Нееет. То, сколько усилий они приложили на разуверие, только подтверждает мою правоту. Отбивные, кстати, получились прелестные. Да, спец школа и все эти лагеря – муть мутная, но зато я знаю, кто я такой. Пожалуй, это единственное, чему должен научиться каждый школьник, независимо от того, где ты во время уроков мечтаешь – перед выходом или прям напротив учителя географии, в которого уже летит самолет. Захожу на вираж. Огонь!
Но Гвидо, конечно, лукавит. Недоговаривает мелкий негодник. Естественно ему бы хотелось, чтобы и другие попытались получше узнать его – разглядеть в нем особенности и принять их. Либо не принять, что тоже неплохо. Ему нравились люди типа Большого с его шайкой. Да, он считал их законченными дегенератами, но уважал за твердость позиции и решительность в ее выражении. Ненавидел же он безразличие и…: »может, займешься чем-нибудь другим? Стань, наконец, серьезнее. Повзрослей! Подумай хорошенько. Это не для тебя. Ты не сможешь! В твои годы Да Винчи уже писал шедевры, а ты? Есть гении, и есть ремесленники. Что ты рисуешь? Какая-то мазня! Криво, мрачно и бессмысленно. Гвидо, ты, конечно, можешь стать ремесленником, но для этого нужно пойти в художественную школу. Брось ты своих Малевичей и других шарлатанов, наживающихся на искусстве! Да Винчи, Рафаэль, Боттичелли – вот это да, а все остальное – говно! Чем ты будешь зарабатывать на жизнь? Ты будешь нищим! Сынок, я видела твои рисунки. Мне кажется, тебе стоит рисовать несколько иначе… По четче, чтобы можно было разобрать. Или же попробовать… Что-то более дельное, пока ты еще молод. Мы заботимся о тебе и не хотим, чтобы ты проснулся в тридцать лет без денег, без семьи с одной лишь этой дурацкой тетрадкой. Гвидо! Так нельзя! Что мы будем говорить родственникам и друзьям? Что о нас будут талдычить в городе?» И да, почему ты рисуешь в тетрадке? Это уже я спрашиваю. Так, между делом. Попробуй броситься на полотно, СЫНОК… Чего же ты ждешь?
