– Вот они! – истошно закричала Аоибхинн. – Убийцы! Убийцы вернулись!
Люди отвлеклись от своих дел и что-то наперебой заговорили. Сквозь непрекращающийся гул девушка слышала, как приближающиеся к ним селяне твердили что-то о друиде Андекамуле, разломанном гребне, Святилище и кровавой реке.
Августин обнажил меч и предупреждающе окинул взглядом ополоумевших людей. Оказавшиеся поблизости римские воины подошли к своему центуриону и достали оружие, готовые в любой момент броситься в бой.
– В чём дело? – Сайофра испуганно заозиралась, смотря по очереди то на одного односельчанина, то на другого. – Я не понимаю!
Вышедшая вперёд древняя бабка Аоиф с силой дернула за руку залитую слезами Изибил и закричала:
– Не понимаешь?! – она больно толкнула мать Сайофры в спину. – Вот кого ты воспитала, порченная баба! Убийцу! На друида руку поднять – великое преступление. Уж не знаю с кем ты там в сговоре состоишь, маленькая прохвостка, с альвами возишься или с римлянами что-то замышляешь, но это преступление даром тебе не сойдет!
Сайофра подавилась вскриком и взволнованно ответила, смотря на ничего не понимающего Августина:
– Я никого не убивала, клянусь вам! Дайте хотя бы объясниться.
Однако, злые и напуганные жители не хотели слушать её слова. Они хотели расправы. Всеобщую волну негодования прервал вмешавшийся в происходящее ват Матуген, вернувшийся с окровавленной реки. Мужчина поспешил к толпе народа и встал между ними.
– Одумайтесь, селяне! – громко произнёс он. – Сейчас не тот момент чтобы разбираться кто кого убил. Уже наступила вторая половина дня, и времени чтобы спастись от альвийского гнева у нас не так много. Вспомните историю длинноногой Бернас и поймите, что Андекамула уже ничего не вернет, а у нас ещё есть шанс, если мы успеем добраться к соседнему поселению, ибо в это скоро придут эльфийские твари ради мести. Мы не знаем, что послужило причиной этого гнева, но ещё можем его избежать!
Народ согласно загудел.
– Гребень…-выдохнула подозреваемая в смерти Андекамула. Поймав на себе вопросительные взгляды односельчан, она почувствовала, как холодеют ладони. – Я нашла альвийский гребень недавно, и он случайно разбился сегодня утром.
Сайофра не стала усложнять ситуацию и рассказывать о приходе Августина. Всё равно никто не стал бы её слушать.
В адрес девушки послышались оскорбления, самым безобидным из которых было «альвийская подстилка». Стоявшая напротив дочери Изибил закрыла глаза и судорожно всхлипывала. Под её глазами залегли синяки от недосыпа и волнений, а всегда идеально убранные волосы сейчас торчали в разные стороны. Сайофре казалось, что за один день мать нещадно постарела и прибавила седых волос. Единогласно было решено в наказание оставить девушку в селении и не брать с собой. Аоиф была уверена, что если альвы заберут виноватую, то возможно оставят в покое остальных.
