Общественный обвинитель посмотрел с благодарностью в звёздное небо. Праведная улыбка чуть коснулась его губ. Он расправил плечи и двинулся уверенной походкой к Вокзальной площади.
В этом районе Константин Ипатьевич слыл новосёлом-погорельцем. Почти полгода прошло, как разбойники из пригородного кластера сожгли многоквартирный дом, где благополучно жил Общественный обвинитель с семьёй. И хотя преступники были пойманы по горячим следам, на участи семьи Обвинителя это торжественное событие никак не отразилось. Константин Ипатьевич, его жена и сын вынуждены были переехать по распределению в Околовокзальный административно-территориальный городской округ. Распределение было лотерейным по причине катастрофической нехватки приличного жилья. С рождения невезучий Константин Ипатьевич и здесь не отличился особой удачей. Их временным жильём оказался лишённый своего функционального назначения общественный туалет.
Обвинитель вышел на Вокзальную площадь и блаженно заулыбался, предвкушая уютный вечер в кругу семьи и мечтая о новой квартире. Выплата за моральный ущерб для погорельцев на 7% погасила стоимость монолитно-бетонной мечты. И хотя мечта ещё находилась на стадии строительства, за неё уже исправно платились налоги, ипотечные пагаменты и коммунальные платежи. Срок сдачи нового многоквартирного дома откладывали трижды. Причиной называли частые перебои с электричеством, которые мешали строителям выполнять сварочные работы… Через 100 лет (хотя, нет, уже почти через 99!) потомки Общественного обвинителя должны были погасить последний платёж и стать полноправными владельцами уже совсем не новой квартиры.
На Вокзальной площади спала старая гневливая овчарка. Овчарка подняла морду, глухо тявкнула и вновь задремала. Константин Ипатьевич помахал ей рукой и, на всякий случай, прибавил шаг. Слева скучало двухэтажное здание старого вокзала, который принимал два раза в год на своей единственной платформе праздничные паровозы, а всё остальное время пустовал. Пару месяцев назад, по инициативе Общественного обвинителя, первый этаж вокзального здания был передан Околоконституционному Ведомству для организации Воскресных чтений Конституции. Константин Ипатьевич свернул за угол и вошёл в низенькое серое здание. В тесном тамбуре, где висело одинокое зеркало, он посмотрел на своё отражение. Тёмные круги под глазами, глубокая горизонтальная борозда на лбу, тонкие бледные губы. Из-за двери с пластмассовой буквой «Ж» послышался женский визг:
