– Слушай че, – сказал Димон, не обращая внимание на мое сопение. – Я тут по дороге на классный курган набрел. Раскопанный. И еще там мраморные барельефы кругом и плиты у входа. Разглядеть не успел. Вокруг ограда и сторож – зверь. Свирепый сволочь! Отделал меня крапивой, а я всего на забор залез и даже спрыгивать не пытался. Надо сходить – разведать: как – что?
– Это точно! – подтвердил я, утешаясь тем, что назад уже одному идти не придется.
Дома нас, разумеется, выдрали. Обоих – как обычно.
– Там у кургана он и живет. Ох, и страшный. Пойдем, позырим! – продолжил Димка свой рассказ на следующий день.
– Айда по-пырому! – радостно согласился я, даже не подозревая, чем закончится это путешествие.
Наш общий дворовый пес Шарик тявкнул пару раз и встал на задние лапы. Мы двинулись спешно, почти бегом. Задницы ныли, вселяя в нас дух отчаянных приключений. Пес бежал впереди, обнюхивая по пути все местные помойки.
– Тебя вот только десять раз! – брюзжал по дороге Димон.
– Зато у тебя ремень был шире! – приводил я свои аргументы.
Подобраться незамеченными к кургану не удалось. Лишь только мы прокрались к щиту, обозначающему захоронение четвертого века до нашей эры как филиал местного краеведческого музея, из калитки выбрался дед – в телогрейке и с берданкой через плечо. Угрюмый взгляд из под лохматых бровей не предвещал ничего хорошего.
– Вон пошли! – скомандовал дед. Но я отчего-то решил упереться.
– Не имеете право!!! – заорал во все горло.
– Ну счас я вам мою черешню жрать!
– Поймай, попробуй, – расхрабрился Димон и показал деду дулю.
– Отчего же? – тот зло оскалился и снял с плеча берданку. – Собака ваша?
– Нет!!! – завопили мы в один голос.
– Вот и хорошо!
Сторож поднял ружье и прицелился. Собака доверчиво повиляла хвостом. Я вложил гайку в рогатку, но выстрелить не успел. Заряд дроби разнес Шарику череп. Мужик подошел, ткнул ногой мертвого пса, сплюнул и ушел в сторожку.
– Ну, падла, это тебе так не пройдет! – рассвирепел Димон, и я увидел, как побелели его глаза.
Он замитил рогатку в моих руках, вырвал ее и выбросил за ограду.
– Не сейчас!!!
Мы не плакали. Мы озверели. Просто закопали собачье тело и поклялись отомстить.
Через два дня хибара сгорела. Сторожа там не оказалось. И хорошо – смертоубийства не вышло. Ходить на курган было больше незачем, но мы пришли.
В тот раз только что прошел ливень, тот самый кромешный южный ливень, который превращает лужи в озера, а тротуары в реки и смывает все на своем пути. Топали долго. На сандалеты налипали килограммы вязкой дорожной глины. Ноги шевелились едва-едва. Но мы добрались. Торжествовали умеренно. Бродили по черной куче камней и обгорелых досок, расковыривая остатки испепеленного имущества.
