– Дети! Пришло распоряжение. Оттуда. – Антонина Тарасовна указала пальцем в потолок. – Хромосомы существуют. Вы должны знать об этом. – И вышла.
Дальновидная Пеночка давно подготовила нас к этой новости, посему мы спокойно продолжили знакомиться с особенностями жизни бурого медведя, не отвлекаясь на генетику.
Весь следующий день мы с мальчишками, как обычно, скакали по коридорам школы. После утомительных сорока пяти минут в классе, хоте-лось неудержимых действий, так что перемены были посвящены бегу по первому и второму этажам школы. На третий, самый верхний, где располагался кабинет биологии, с кафедры которого преподавала Антонина Тарасовна, мы обычно не заходили, но в тот день зачем-то поскакали и туда.
Классная комната была богато обставлена коллекциями умерщвлённых «за пятёрку» бабочек, да прочей живности, где-то там стояла и моякоро-бочка, которую привёз с отдыха у тёти в Крыму. Я тогда подкараулил и убил алюминиевой вилкой сразу трёх добродушных доверчивых рыб: рыбу-мышку, рыбу-иглу и морского конька.
Дверь кабинета оказалась не заперта, как бывало, и, когда мы заглянули внутрь, то признаюсь честно, если бы у нас был дар речи, мы бы его потеряли в тот же час. Класс был разгромлен. Всё, что можно было уничтожить или испортить, валялось в рядах между партами. Тяжёлые дорогие микроскопы, предмет наших вожделений, без признаков жизни лежали у нас под ногами. Их трёхглазые, безжалостно вывороченные головы, вместо предметных стёкол, глядели в пол. Не дожидаясь звонка, мы с ребятами гурьбой вернулись в наш класс и расселись по местам.
Ключи от кабинета биологии были только у Антонины Тарасовны, мы знали об этом, и были уже достаточно взрослыми, чтобы понять всю силу боли и разочарования, овладевшие нашим директором. Ибо можно изменить убеждения самостоятельно, но предать самого себя, по велению извне… Как вынести такое?
…Прошли годы, скоро в первый класс пойдут мои внуки, а я всё никак не могу забыть того случая. Конечно, по всем законам жанра, мы, школьники не должны были знать о том, что произошло. Но по законам жизни… Та ярость, с которой Антонина Тарасовна распрощалась со своими убеждениями, стоила много больше всего школьного курса истории.
Мы творили историю, или она нас?.. А как на это посмотреть…
Мел
Вы помните то, завершающее мгновение своего детства? А запах мела? А вкус? Я – помню.
Кажется, что мне минуло не больше четырёх лет, когда отец впервые взял меня с собой в биллиардную. Это было так приятно, оказаться в компании взрослых. До этого дня, даже в собственный день рождения меня усаживали отдельно, за маленький деревянный столик на тонких оленьих ножках. Конечно, его накрывали скатертью, накладывали много вкусного и обязательно оливки, которые я терпеть не мог, и старался, чтобы противная, похожая на чей-то глаз ягода, не касалась ничего из того, что я собирался съесть. Со своего детского места я слышал пожелания здоровья и счастья, но, в общем-то, обо мне скоро забывали, и сытого до боли в животе, уводили спать, позволяя взять с собою в постель любую из подаренных игрушек.
