Её сердце так колотилось, что казалось вот-вот выскочит из груди.
«Мне показалось, или ты ревнуешь? (и множество игривых смайликов) И как бы ты меня держал, интересно? Я вообще-то свободная и самостоятельная, и делаю только то, что сама выбираю. И встречаюсь, с кем хочу». Но, отправляя такое сообщение, она чувствовала тревогу: «не слишком ли категорично и резко я написала?» И тут же писала вдогонку: «А к другу моему не ревнуй. Он уже совсем старый. Ему 60 лет, представляешь?»
«Ух ты, ничего себе! И о чём вы разговариваете?»
«О разном. С ним очень интересно. Он рассказывает истории из своей жизни, он очень много книг читал. Он работает на радио, представляешь? Это очень круто. Мы много говорим про радио, про телевидение, как всё устроено. Когда я закончу учиться, я стану журналистом».
«А что тебе нравится в этой профессии?»
«Я хочу помогать людям. Я знаю, что журналисты словом могут останавливать войны. Вот сейчас, например, я пишу статью про войну с Ираком. Вчера я брала интервью у одного профессора, он- заведующий кафедрой американистики, очень интересный человек…»
Молодость бесчувственна и эгоистична. Она писала ему только о себе, увлечённо рассказывала о любимом деле и не замечала, что её вопросы часто оставались без ответа. Она не знала, сколько ему лет, из какого он города, чем он занимается. Но он красиво писал, и её душа филолога таяла от его писем. Он отвечал на её письма каждый день и часто писал сам, даже не дожидаясь от неё писем. И сердце юной девушки трепетало, она чувствовала себя желанной и нужной. Он читал внимательно всё, что она ему писала, он запоминал детали, он угадывал между строк её настроение, и она чувствовала, что имеет для него большое значение. Он не торопил её с реальной встречей, и от этого выглядел в её глазах ещё благороднее и достойнее.
«Я бы хотел когда-нибудь показать тебе город, в котором я живу. Он самый обычный, но в нём есть места, которые мне очень дороги. А ты любишь свой город?»
«Не очень. Знаешь, он заводской, мой город вырос вокруг оружейного завода. Долгие годы он вообще был закрытым из-за того, что здесь была оружейная промышленность. И даже сейчас вот эта закрытость всё равно осталась в людях».
«Закрытость – это не всегда плохо. Люди не открываются и не подпускают близко, потому что боятся, что их ранят. Боятся быть непонятными и отвергнутыми. Боятся, что над их чувствами начнут смеяться».
«Нет, закрытость – это плохо. Как же тогда выстраивать коммуникацию, когда человек от тебя закрывается? Как понять, что у него в голове?»
