В этот момент она обожала этого забавного старика. Всё его лицо было в глубоких морщинах. По этим морщинам можно было понять, какой добрый он человек и как часто он улыбается. У него была густая рыжая борода. И очень густые рыжие брови. А под этими бровями горели большие глаза – живые, жаркие, такие неподходящие для этого сухого, морщинистого лица. Глазам было не больше двадцати, а лицо соответствовало тому возрасту, который никак не укладывался у неё в голове. 60 лет, подумать только, бывает же с людьми такое!
С того дня они дружили, конопатая девочка-первокурсница, весёлое солнышко, и Лев Ильич, преподаватель, доктор наук, заведующий кафедрой. На парах они не встречались: на первом курсе ещё не было его дисциплин. Но она часто забегала к нему в перерывах между занятиями: выпить кофе (она обожала кофе! все «взрослые» должны обожать кофе), поделиться новостями, нарисовать мелом крохотную ромашку на доске в его кабинете. Вместе с ней в его мрачный кабинет влетала юность: смех, шутки, сплетни, страсти. Он любовался её веснушками, ситцевыми платьишками, тонкими руками, взъерошенными волосами. Она была как неуклюжий воробышек. Но самое главное, чем он любовался, была её искренность: она была настоящей, и каждый свой день жила как единственный.
Второе и следующие письма Владимира.
«Здравствуй. Наверное, когда ты это прочитаешь, будет уже ночь. Мне не спится. Когда я получил сегодня твоё письмо, я вдруг почувствовал, как давно я ни с кем не говорил по душам. У меня был близкий друг, мы вместе учились в университете. Мы много времени проводили вместе, говорили обо всём, но потом он уехал. А у тебя есть близкие друзья? Ты такая хорошая, наверное, у тебя очень много друзей».
Она нетерпеливо бежала глазами по строчкам и уже на ходу сочиняла ему ответ: «Вовсе нет! У меня всего один близкий друг. Раньше мне казалось, что их много, но потом, знаешь, время всё расставило по своим местам. И оказалось, что близкий друг у меня только один, и это – мужчина. Я вообще считаю, что женской дружбы не существует». Говоря так, она искренне в это верила: ведь, будучи объектом внимания всех юношей на факультете, от женской половины она встречала зависть и презрение значительно чаще, чем симпатию.
«Удивительно! Я думал, что у тебя отбоя нет от друзей! А это мужчина, наверное, счастливчик. Ты уверена, что ты для него – только друг, и у него нет на тебя никаких других планов? Был бы я на его месте, я бы не упустил такую девчонку».
