Мы продрожали всю ночь, а наутро поспешно покинули это место. При дневном свете я осмелел и спросил у братьев, понимают ли они, что мы все сделали. Они же ответили, что год – долгий срок, за это время Беркутов десять раз обо всём забудет и к нам не приедет, и взяли с меня слово никому ничего не говорить.
Прошёл год. Казалось, всё обошлось, но за месяц до срока в одну ночь приснился нам, троим братьям, один и тот же сон, в котором Беркутов приказывал нам готовиться к свадьбе и ждать его точно в назначенный день. В случае, если мы нарушим слово, он обещал даже щепок от деревни не оставить, а в случае, если сдержим, – наградить. Было так страшно, что все мы проснулись в холодном поту.
–Что же делать, братья? – спросил я у них, когда собрались мы подальше от людских ушей обсудить случившееся. – Как будем спасать сестру?
– От чего спасать? – сказал старший брат. – Сестра вырастила нас, разве теперь не наша очередь позаботиться о её счастье?
– Вы и сами не хуже меня видите, кому хотите её отдать! – взмолился я. – Давайте увезём и спрячем её где-нибудь!
– Да ты в своём уме? – напустился на меня средний брат. – Да, господин Беркутов вызывает трепет, на то он и богач. Надо не только о себе, но и о сестре подумать! Будет она у нас жить, словно царица!
– Ты и сам не веришь в то, что говоришь! – закричал я. – Не человек он! Я пойду и скажу Ирине обо всём, что вы задумали!
Схватили меня братья, стали уговаривать:
– Что ты, Тимофей, хочешь сделать? Неужто не понимаешь, что и сестру не спасёшь, и всю деревню погубишь. И не жаль тебе малых деточек, юных девушек да молодых парней, слабых стариков да ветхих старух? Хочешь обречь их на смерть неминучую? Видно, такая наша судьба, пожертвовать сестрой ради спасения всех.
Долго они говорили, и показались их речи мне правильными.
Старший брат между тем по деревне слух пустил, что просватал он сестру за богатого человека. Стали наши родственники готовиться к свадьбе.
Наступил назначенный день. Всю избу богато убрали. Стол уставили разными закусками. Гостями чуть не вся деревня пришла. Вот и утро прошло – нет жениха, вот и полдень прошёл – никто не едет. Только я подумал, что избавились мы от беды, как послышался звон бубенцов, и подъехали к дому несколько троек, запряжённых вороными конями. Из них вылез жених, а за ним дружка, и другие с его стороны гости.
Зашёл жених – на нём кафтан, шитый серебром, сапоги как жар горят, на пальцах – перстни, на голове – бобровая шапка. Только глаза у него не человеческие и лицо хищное.
