– Вам придётся это письменно подтвердить и подписать отказ.
– Конечно.
Что было в той посылке она не узнает никогда. Сестры погибли в варшавском гетто, Ребекка ли это прорвалась через все мыслимые и немыслимые границы, брат ли добрался до земли обетованной и собрал, и направил практически «в никуда» что-то, долженствующее облегчить жизнь сестры в стране, ведущей кровавую войну. Или это Матвей хочет подать ей сигнал о том, что они ещё встретятся .... в следующей какой-то жизни…
Павлищевы тоже вернулись в Москву из эвакуации, так что выпускные экзамены Неля сдавала уже в Москве. Правда ей не удалось увидеться с прежними одноклассниками. Большинство ребят ещё не вернулись в город. Доходившие известия не всегда были радостными, а иногда оказывались отчаянно горькими. По крайней мере двое из приятелей уже никогда не вернутся домой и не встретятся, как ожидалось «в шесть часов вечера после войны», судьба ещё двоих, застрявших на Украине, была неизвестна. Неля с нетерпением ждала возвращения Миры, та на правах бывшего старосты класса умудрялась собирать информацию даже находясь в далёком Ташкенте. Она сдавала выпускные там. «Ты же понимаешь, здесь я легко получу отличный аттестат!» Подруга собиралась приехать в Москву только к вступительным экзаменам в медицинский.
В июле проездом с одного фронта на другой заезжал отец. Он по секрету рассказал о первых допросах Паулюса в Сталинграде, в которых участвовал лично, и настоятельно рекомендовал дочери поступать вместе с Мирой: «Вместе легче учиться, и профессия нужна всегда, в любые праздники и будни». Но Неля не послушала родителя – не обязана. И подала документы в «иняз». А отец, хоть и любил доченьку, после её восемнадцатилетия перестал платить на неё алименты, пусть и небольшие. А что? По закону! Неля будет вспоминать об этом с обидой всю жизнь.
Она все поняла про этот институт, когда пришла в приемную комиссию узнать, почему её не берут на переводческий и зачислили только на педагогический факультет. Секретарь с сожалением взглянула на скромную девушку в простой недорогой одежде и сказала:
– Программы у факультетов по языкам схожие, просто вам ещё прочитают педагогические дисциплины. Работать сможешь, где устроишься, наших выпускников везде ценят. А когда посмотришь на своих однокурсниц, ещё порадуешься, что не на переводческом.
Правоту её слов расстроенная девушка поймёт, как только приступит к обучению. Дочери и подруги высших чинов и генералитета, торговых работников и известных работников культуры щеголяли друг перед другом трофейными тряпками, устраивали интриги, бросали комья сплетен и портили настроение всем – друг другу, преподавателям и однокурсникам. Даже на педагогическом попадались экземпляры из этой когорты, и сначала настроение девушки было ужасным. Она десять раз пожалела, что не пошла во врачи с Миркой, однако уже после первой сессии поняла, что для хороших результатов недостаточно гонора и стильной одежды. Когда многие сокурсницы посыпались на переэкзаменовки, а Неля после упорного сидения в библиотеке и дома, через закушенную губу и зубрёжку по ночам сдала сессию на отлично, у неё прибавилось самоуважения и вопрос правильности выбора больше не беспокоил. А когда её включили в сборную института по спортивной гимнастике и большому теннису, совсем расцвела.
