А закупать пирожки даже на самых крупных станциях Танюша опасалась. Слишком часто ей приходилось наблюдать и, иногда очень долго, убирать печальные последствия поедания этих сомнительных угощений её пассажирами. Теми, кто ни в какую не внимал её жарким увещеваниям, что пирожки летом на жаре становятся биологическим оружием зловредных бабусек против народонаселения, свободно и радостно путешествующего мимо них по всей стране. Тогда как они, как приговорённые, навсегда остаются на скучных перронах своих станций.
Но, Танина борьба со станционными бабулечками-ягулечками, если это не они, то она и не знает, что ещё об этом думать, только в самом начале и время покажет – кто кого. Ёлкины никогда не сдаются и всегда побеждают!
А вот Ахромеева, несмотря на Танюшино жгучее желание его, хотя бы до Калиновки, не видеть, всё-таки занесло в её владения. Она как раз в это время разливала из титана воду в стаканы с чайной заваркой. Увидала начальника в другом конце вагона и, вздрогнула, да так сильно, что пролила кипяток прямо на себя. Но виду не подала, натянула на лицо самую приветливую из своих улыбок, и даже помахала ему рукой! Хотя живот под рубашкой там, где плеснула кипяточком, жгло неимоверно.
Как ей сейчас хотелось, чтобы он прошёл мимо Вани и громоподобно храпящего Иннокентия, прямо к ней, не останавливаясь, не ехидничая без повода и не влезая во все щели, как он это любит.
Но! Чудес не бывает! Ахромеев остановился, прямо возле Ивана и о чём-то, Тане от титана неслышно было, спросил его. Ваня закивал головушкой, и простодушно заулыбался ему в ответ, как будто они старые знакомые. Что-то холодное и тяжёлое ухнуло у Тани вниз живота, от предчувствия беды неминучей. Что сейчас начнётся! Конец света, не меньше. Ещё и «дедушка» заворочался в этот момент на полке так, что просторные валенки, надетые на копыта, гляди, вот-вот свалятся…
Таня опять сделала глубокий вдох, и пошла, ложиться грудью на амбразуру. Погибать, так весело! Танюша громко запела от отчаяния: «Наш паровоз, вперёд лети, в коммуне остановка! Иного нет у нас пути! В руках у нас винтовка!». Эту песню очень любят петь папа с дедой Толей, когда вместе вспоминают, под водочку и селёдочку, свою железнодорожную юность. В руках у неё, конечно, не было винтовки, но она наперевес, как боевое оружие, несла четыре стакана чая в подстаканниках, ложечки, положенные в них, звонко постукивали в такт чеканному Таниному шагу.
