Суть в том, что набоковская любовь к человеку связана с утверждением его права быть самим собой, без оглядки на кого-то, с уважением к личности. И с этой точки зрения Набоков был как раз русским писателем! В сущности, он отстаивал суверенитет частного человека, пытаясь своей судьбой, литературным и личным поведением показать возможность сугубо индивидуального бытия и в XX веке, когда, казалось бы, скверная действительность оставляет личности все меньше возможности для этого. Это продолжение и развитие глубинных основ русской литературной традиции с ее уважением к личности – с ее той самой любовью к человеку, которой так не хватало критикам Сирина.
Учитель заключил:
– В наследии Пушкина он нашел для себя завещание внутренней, тайной свободы и остался верен ей в литературе и в действительности, отрицая саму идею свободы внешней, социальной.
Меня поразило то, как объяснял Учитель. Я всю жизнь боролся с собой – именно в этой точке. Смутно знал, что я индивидуалист, норовлю влезть в общество с ногами, но прыгаю вокруг да около.
"Еще безмолвствую – и крепну я в тиши", – уверенно писал о своей юности Набоков. Только я не креп, а не созрел до сих пор. Боялся аборигенов на краю земли, занятых путиной, и своими бочками с соленой горбушей и икрой в оболочке, а в армии – некоего Васю Теркина в вонючей казарме, ядовито ерничающего: "Вот ты, профессор, скажи: отчего корова серит лепешками, а коза горошками?"
Вернее, это был не страх, а желание отстоять свою особость. Это не значит, что презирал людей! Нет, это было охранение моей личности, чего-то тайного, что нельзя обнажать никому. Мою искренность не поймут. У всех своя жизнь, всегда буду лишним для посторонних людей. Такова жестокость жизни.
Я жил духовно отдельно от внешней среды. А мир мой был – близкие люди, океан, утесы, куда я взбирался, чтобы смотреть в бездну, где океан слит с небом. Но люди забывают о небе, океане и утесах, тратя время на добычу пропитания и развлечения.
Да что говорить, разве не все мы живем отдельно, по принципу Набокова? Вон, наша соседка по квартире добрейшая 90-летняя Катя сидит одна в квартире (дети переженились и разъехались), переживает собственные недомогания и тревогу за детей, и ничего не знает о тревогах внешнего мира, даже фамилию президента. Да и сами граждане нашего общества, надо признать, отнюдь не отличаются от других народов, – те еще индивидуалисты. Взгляните, как ведут себя люди в быту. Отъявленные эгоисты, похлеще Набокова!
