– Ох! – воскликнул Чернокниг, и его длинный пышный парик словно бы подпрыгнул от неожиданности. – Дорогие мои, надеюсь вы все готовы?
Девушки закончили пудрить носики, поправили нелепые прически и еще более нелепые головные уборы.
– Ну, дальше полагаюсь только на ваш вкус, – улыбнулся Бальзаме, задрав длинный нос и сделав шаг назад. Хотя, обычно во вкус других людей кутюрье не верил – все вокруг для него зачастую казалось одной большой безвкусицей.
Шляпс вздохнул и выпрямился. Обежав комнату взглядом, мужчина остановился на ажурных, словно бы вырванных из другого измерения, шторах, и задернул их.
Еще раз изучив шторы с таким вниманием, словно вместо них висел какой-то шедевр живописи, требующий рассмотрения мельчайших деталей, Диафрагм Шляпс одобрительно хмыкнул.
Назвать это улыбкой было все равно, что окрестить священника богохульником. Хотя, раз от раза случается и такое, особенно если дело касается еще и прекрасной цыганки, но не будем углубляться в подробности и статистику – шутка она и есть шутка. Этим дополнением она, кстати, окончательно испортилась.
– Ну, как вам?
– Очень-очень ничего, со вкусом!
– Теперь вы командуйте балом. Мое дело – просто поймать момент.
Бальзаме раздал пару-другую команд, и девушки выстроились в живую очередь. Одна из моделей – та самая, в платье, которое и не платье вовсе, а настоящий сон – уже стояла на фоне штор.
Шляпс взял свою бронзовую коробку, потом – одну из мутно-зеленых стеклянных карточек. Он засунул ее в отверстие прямиком в корпусе коробки, словно монету в щелку копилки.
Мужчина полез в карман плаща, порылся там и извлек стеклянную ампулу. Откупорив ее, Диафрагм высыпал выглядящий уж слишком по-алхимически порошок в воронку.
– Не рванет? – задал резонный вопрос слегка напрягшийся Бальзаме, который все это время наблюдал за процессом через плечо Шляпса. – А можно вопрос?
– Я хочу ответить нет и прервать лишний разговор, но, как понимаю, времени у вас навалом.
– Простите, правда интересно. И как это штука…
– Она называется светопарат, чтобы вам было проще.
– Да нет, я не про вашу короб… простите, светопарат. Ох, какая сложная терминология у вас! Я хотел спросить – как в принципе эта люминография работает?
Шляпс опять выдал некое подобие улыбки – складывалось ощущение, что его все детство кормили лимонами.
Бальзаме же сделал жест руками – и модель замерла в элегантной позе. Ну, если на чистоту, поза была бы элегантной, не будь на особе конкретно этого платья.
