– Октава, – невинным голосочком проговорила Булька. – Ты что, влюбилась?
Девушка была готова ко всему, но только не к этому – и чуть не выронила сумку.
– С чего вы вообще взяли?
– Ну, сейчас ты так отреагировала на это, что мне теперь точно все понятно…
– Но вы-то сказали тогда, а не сейчас! То есть, до моих удивленных слов…
– Ты взяла больше пирожков, чем обычно… Смотри, маме ты всегда берешь две булочки – ни больше, ни меньше, а себе – всегда, абсолютно всегда! – два вишневых пирожка. А сегодня ты взяла четыре…
– Может я захотела еще!
– На тебя это не похоже – ты верна своему, как ты это там называешь…
– Графику?
– Да, графику! К тому же, ты вроде как следишь за фигурой – и это ты мне сама говорила. Так что, здесь точно замешан кто-то посторонний.
Октава была задавлена логикой булочной философии. Странно, что у этого течения так мало последователей – оно крушит всех оппонентов корицей, яблоками, вишней и тестом – главное, чтобы оно достаточно пропеклось, иначе аргументы будут недостаточно весомыми.
– Ну, вы правы, похоже на то.
– Вот, а я же говорила! Ну и как оно?
– Не по графику, – призналась Октава.
– Опять ты за свое! Может, оно и к лучшему?
– Не знаю. Поэтому мы договорились на пробный период. Давайте потом поговорим про это, хорошо? Я просто тороплюсь.
– Это на тебя тоже не похоже. Обычно ты не медлишь, но и не торопишься, потому что появляешься везде с точностью до минуты.
– Откуда вы меня так хорошо знаете?
– Ты заходишь ко мне два раза в неделю в течении нескольких лет, не выбиваясь из своего… графика. Поверь, я кое-что успела о тебе выучить. Но, не могу больше задерживать – а то еще начнешь опаздывать. Маме передавай привет!
– Хорошо, – выдавила слегка покрасневшая Октава, со звоном дверного колокольчика выйдя на улицу.
И откуда эти хозяева лавок всегда знают все и обо всех? Эта мысль по-настоящему беспокоила девушку, а вот опозданий она не боялась – ровно так же, как и слишком ранних приходов. Сложно бояться таких вещей, когда на два полушария твоего мозга жирным шрифтом написано слово «ПУНКТУАЛЬНОСТЬ». Притом, именно так, заглавными буквами.
Омлетте́ поскреб внутри пурпурного кошелька, когда-то давно купленного у Бальзаме Чернокнига, и в ответ внутри у бывшего мужа Крокодилы заскреблись пантеры. Кошелек оказался наполовину пуст, и в то же время наполовину полон – хотя, если смотреть объективно, там оставалось совсем немного философов.
И этого точно не хватило бы на то, что Омлетте́ планировал.
