– …не знаю, куда рок меня в итоге принесет! Но до того он нес меня сюда и только. Взирайте же на то, что было! – актер закончил монолог, полный глубинного, важного, но непонятного смысла, и легким движением руки сорвал с себя блестящий костюм – под ним оказался только голый торс. Потом мужчина встал на четвереньки и погрузился в дым, который своими несуществующими ручонками дотрагивался уже до колен актера.
Загремела напряженная музыка – оркестр очень умело спрятался за сценой. Музыканты затрубили так громко, что по креслам прошлась легкая вибрация.
А потом – началось шоу.
Из умело спрятанных на сцене машин стали вырываться клубы дыма в форме черепов, которые зеркалами и магическими фонарями окрашивались в призрачно-зеленый. Оркестр буквально хрипел всеми духовыми инструментами, какими только можно было – сцена стала похожа на трухлявого мертвеца, с громким кашлем восстававшего из могилы.
Актер, переодевшийся в какой-то рваный балахон, вынырнул из-под зеленой пелены, выпрямившись.
Оркестр загремел сильнее. Из-под сцены с шипением полетели искры, вырвались столбы пламени, раздались звуки слабых взрывов. Пиротехника сработала на полную катушку.
Хотя должна была работать лишь вполсилы.
В хаосе звуков Шляпс смог спокойно сделать несколько люминок.
Актер заговорил:
– Когда я, обычный сын отца, племянник дяди…
Фонтаны искр зашипели с большей силой и ударились о потолок – пламя последовало их примеру. Худенький мужчина неуверенно посмотрел на такие спецэффекты, но продолжил монолог.
Правда, актера уже не было слышно: все искрилось, хрустело, шипело и издавало другие режущие слух звуки.
А потом…
В общем, в любом уважающем себя театре должна быть огромная люстра, которая, как говорят, висит под потолком уже несколько веков. Она обязательно должна быть громоздкой и жутко тяжелой – иногда ей стоит покачиваться и слегка поскрипывать, чтобы приводить гостей в восторг.
Еще такая люстра должна висеть аккурат над зрительным залом.
И падать при малейшем происшествии, будь то затаившийся полтергейст оперы или просто плохо прикрученные болты.
Пламя заметалось уже по сцене, а искры кривыми струями начали расстреливать весь зал, взмывая до самого потолка.
Зрители пребывали в восторге, актер – в шоке, а Шляпс просто снимал все это действо. Получались какие-то невнятные картинки – но его просили делать побольше люминок, пусть получают.
Что-то заскрежетало. Зрители подняли головы.
Огромная люстра заскрипела, а потом…
