Вечером, рассказав дома об этой встрече, узнаю, что через Пугачёво гнали дезертира. Местный «нацмен» (местные жители не разбираются в аборигенах) призывного возраста из какой-то малочисленной стоянки где-то уже за Платово был найден военкоматскими и увезён вниз, в райцентр. По-русски он почти не говорил и, конечно, не понимал, почему его забрали и зачем. Никто не ожидал, что он уйдёт из призывного пункта в ту же ночь, когда ещё не успели отобрать у него одежду, шапку и обувь – куда уйдёшь такой зимой? А ушёл. Пришлось высылать наряд из трёх стрелков на двух санях, с овчаркой. Несколько суток охотились за ним вокруг стоянки. Уже паёк кончился, когда нашли. Понятно, как озлобились. Мне же эта встреча открыла, что не все наши бойцы – это справедливые и добрые люди, похожие на новогодних дед-морозов, что среди них есть и такие вот жестокие люди. Только позже мне стало ясно, что нас защищал единый могучий, отлаженный механизм, спасая от порабощения немцами, и этой могучей силе я бесконечно благодарен, несмотря на все её неизбежные жестокости.
23 февраля, в день Красной Армии и Военно-Морского Флота, наш физкультурник довольно косноязычно рассказал нам, как мог, об этом празднике. В честь праздника он проводит у нас забег на пять километров. Денёк солнечный, но ещё зимний, морозный. Одеваемся, выходим во двор, физкультурник ставит задачу: пробежать от школы за село до моста и обратно. «Марш!» – И уходит в учительскую. Мы кучей бежим по дороге до последних изб и дальше, через снежное поле, к Курчуму. Там в него втекает речушка, пересекающая Пугачёво, и через неё бревенчатый мост – наш поворотный пункт. Сначала я вижу и слышу рядом других ребят, но вскоре за последними избами говор утихает, и я сквозь пот, заливающий глаза, вижу только одну фигурку, мотающуюся по другую сторону дороги. Только разворачиваясь у моста, вижу, что кроме меня добежала только одна наша девчонка, Валя. В классе она сидит на две парты впереди меня, и я обычно вижу только светлый хохолок на её затылке. Здесь хохолка не видно – он прячется в мохнатой чёрной ушанке. «А где другие?» – «Устали, запыхались», – отвечает она, явно довольная тем, что она-то не запыхалась и от меня, мальчишки, не отстала. Не рассуждая, мы молча топаем назад. Вот и село – на крыше сарая у одной из изб лежат на брюхе ребята, участники забега. Они что-то весело орут нам, размахивая руками и ушанками. Когда мы героически заканчиваем забег, около школы уже никого нет, мы молча заходим в пустой класс и забираем свои сумки. Досадно, что наш успех никем даже и не замечен.
