Зашел в комнату, включил ноут и пока переодевался, вдруг обнаружил пропажу. На столе, рядом с ноутом у меня была моя первая, приобретенная с собственной зарплаты, фигурка Хацунэ Мику. А теперь ее не было. Это как это?
Открывал я дверь своим ключом. Второго никому не давал. Через окно на третий этаж вряд ли за таким кто полезет. На всякий случай обшарил все свои заначки. Все было на месте. Ничего не понял, и в смятении пошел на кухню, жарить замороженные котлеты.
Там еще курила Тошка, стоя у окна.
— Чо, как дела? — спросил я, как ни в чем не бывало. Ссориться с ней в мои планы не входило. Все же выручали друг друга по финансам не раз.
— Воняет, Никит. И Евдокию Стефановну уже не видела давно.
— Кого?
— Сестру баб Нины. Ну, ты ее видел, ухаживает за ней. Такая старуха в черном.
— Ну, так сходи к ним. Спроси. Типа, как здоровье? — я включил плиту и поставил сковородку.
— Ты знаешь, я ее боюсь, Стефановну эту. Она прям очень негативная. Отталкивает от себя. Я не могу ее постичь! Может, вместе сходим?
— Тоня, я конечно рыцарь в белом, но только в своих мечтах. Я ее тоже боюсь.
— Ммм.. Ладно, завтра я дядю Володю попрошу со мной сходить.
Дядя Володя работал в местной УК слесарем-сантехником и не боялся ни бога, ни черта. Уж всяких дерьмодемонов навидался, как он говорил.
Мы еще поболтали, я дожарил котлеты под Тошкиным руководством, и мы пошли к себе. У дверей бабы Нины немного задержались, Тошка рассказывала, как натурщик сегодня на занятиях постоянно чесался. Потом выяснилось, что это бомж и у него вши. Лобковые.
И тут я почувствовал, как сквозь запах тыквы пробивается другой. Такой же приторный, но уже чем-то пугающий. Резко в голове всплыла картинка с похоронами, куда меня притащила подруга. Я не знал покойницу, но знал, что ее переехал грузовик. Девушке было 17, неудачно перебежала дорогу поздним вечером. Бросилась в последний момент на переход, рассчитывая перебежать вслед за остальными друзьями. Водитель не увидел человека в темной одежде, не успел затормозить.
В грудную клетку ей напихали ваты, одели в платье невесты и фату, как принято у нас хоронить незамужних девушек. И вот тогда впервые я почувствовал этот запах. От покойницы. Было лето, жарко, а похороны не смогли устроить сразу, потому что мать сидела возле гроба двое суток, намертво вцепившись в край оббивки. Не засыпая, не плача. Но когда пришли выносить тело, бросилась на ритуальщиков как разъяренная медведица. От греха решили подождать, когда же она устанет. Шел третий день, а гроб так и стоял у них во дворе. Калитка была открыта для всех. Мать так и сидела там.
