В душе, хоть я и переживал за дочку, но ею я очень гордился: волевая, самостоятельная. Жаль, что идти ей придётся в одиночку словно через джунгли: Москва, соблазны, другой мир.
А ещё Рита не боялась ночной темноты, совсем не боялась, с самого детства. У меня из памяти не выходил случай, после этого случая, вернее, ночи, я и сам перестал бояться темноты, бояться ночного одиночества.
.Рита была тогда ещё маленькой, училась во втором классе. Я заглянул к ней в комнату среди ночи и застал её неспящей, сидевшей в пижаме на подоконнике, поджав колени к подбородку. Она сидела и смотрела на луну, которая бледно-синим огнём освещала всё за окошком.
— Ты чего, Рит? — изумился я. — Чего ты сидишь?
— Так. Сижу.
— Может, тебя обидел кто-нибудь? Или в школе нелады?
— Нет, — вяло ответила она. — Никто не обидел. В школе всё нормально. Мальчики все дураки, девочки все глупые.
— Э-э. значит, обидели, — сказал я. Но сразу в душу не полез к дочке.
И тут Рита как-то по-взрослому меня спросила, словно бы жизнь уже навалилась на неё со всей своей тяжестью неизбежных забот и разочарований:
— Пап, неужели всё так же будет дальше?
— Нет, не всё. Кое-что будет так же. Но многое изменится. С годами. В любом возрасте есть тёмные полосы. Главное — помнить, что любая полоса кончается. А ты часто встаешь ночью?
— Иногда. Когда на небе туч нету. В это время самолёт пролетает.
— Какой самолёт? Куда?
— Я не знаю куда. Туда, где всегда тепло и растут мандарины. — Она улыбнулась. — Он летает каждую ночь в это время. Вон! Гляди, пап! Поднимается!
От нашего Гурьянска до областного аэропорта было не очень далеко. Делая круг, ложась на южный курс, взлетающие самолеты ещё не успевали набрать высоту, и их было хорошо видать. Мигающие красные, зелёные, белые огоньки. Самолёты в основном были транзитные. Заходили в наш аэропорт на дозаправку.
Мы с Ритой смотрели, как самолёт, отмеченный огоньками, поднимается всё выше и уходит всё дальше, — туда, где всегда тепло и растут мандарины.
Я не стал следить за Ритой. Если встает среди ночи, пусть. Это пройдет. Пройдет естественным путём. Но всё же узнал по расписанию, что за рейс она дожидалась. Это был рейс из Воркуты, летел самолет в Москву. Мандарины там не росли, но там всегда было теплее, сытнее и было где развернуться.
Спустя годы Рита потянется туда, в Москву. Чтобы стать актрисой. Этой страсти дочери я толково объяснить не мог.
* * *
Рита в нужный час в Москве на вокзале меня не встретила. Накануне я опять созвонился с дочерью. Она уверяла, что встретит у поезда, уточняла время прибытия, вагон. Я погулял по пустынному перрону (все приехавшие разошлись), потом позвонил по мобильному и услышал металлический ответ: «Телефон абонента выключен...» Вдруг она в метро, едет, спешит, опаздывает. По перрону я гулял ещё четверть часа. Рита не появилась.
