Я заметил, что Руди меня не слушает: он допивал вино из своего бокала, то ли опьянев, то ли погрузившись в раздумья. Правда, я отклонился от темы. Жители Лансароте, продолжал я с воодушевлением, в своем отношении к красоте не отличаются от всех прочих туземцев. Совершенно нечувствительный к окружающему великолепию, туземец обычно озабочен тем, как бы все это изгадить, – к огорчению туриста, существа чувствительного, стремящегося к счастью. Узнав от туриста о красоте родной природы, туземец обретает способность замечать и охранять эту красоту, а также налаживать ее коммерческую эксплуатацию в форме экскурсий. Однако на Лансароте этот процесс еще только начинается; поэтому не стоит удивляться, что отель предлагает только три экскурсии. Так отчего бы не взять машину напрокат? И не осмотреть самостоятельно все эти лунные (или, как утверждают в турагентстве, марсианские) пейзажи? Нет, наш отдых не кончился, на самом деле, он только начинается.
Руди откликнулся на это предложение немедленно, с готовностью, какой я от него не ожидал. На следующее утро мы зашли в агентство по аренде автомобилей и взяли на три дня «субару». Теперь надо было выбрать маршрут. Я запасся картой.
– В Тегуисе есть рынок… – нерешительно предложил Руди. – Мне надо что-нибудь привезти племянницам.
Я с упреком взглянул на него. Я хорошо представлял себе этот рынок, все эти лавчонки с кучами аляповатых ремесленных поделок. Впрочем, ладно: рынок был по дороге в Плайя-де-Фамара, где находился, бесспорно, лучший из всех пляжей Лансароте: так, по крайней мере, говорилось в буклетах, которые давали нам в отеле.
Прямая как стрела дорога в Тегуисе пролегала через пустыню, усеянную попеременно то черными, то красными, то охряно-желтыми камнями. На совершенно плоской местности возвышались одни лишь вулканы; в этих громадах, видневшихся вдали, было что-то необъяснимо успокаивающее. Дорога была безлюдна, мы ехали, не произнося ни слова. Будто в каком-то фантастическом вестерне.
В Тегуисе мне удалось припарковаться возле главной площади, и я уселся за столик на террасе кафе, предоставив Руди одному прогуливаться среди лавчонок. Продавали там главным образом плетеные корзинки, керамику и тимплес – маленькие четырехструнные гитары, которыми, опять-таки по утверждению рекламного буклета из отеля, славится Лансароте. Я был почти уверен, что Руди купит своим племянницам тимплес; я бы на его месте сделал именно это. Но интереснее всего на этом рынке были не товары, а покупатели. Там не попадалось ни наглых типов в бейсболках ФРАМ, ни туристов из Оверни. Толпа, теснившаяся у прилавков, состояла в основном из шлюх в стиле «техно» и шикарных хиппи; казалось, что находишься на Гоа или на Бали, а не на испанском острове, затерянном посреди Атлантики. К тому же большинство кафе на рыночной площади предлагали недорого e-mail и доступ к Интернету. За соседним столиком сидел бородатый верзила в белом льняном костюме и изучал «Бхагават-Гиту». Рюкзаку него тоже был белый, с надписью: «IMMEDIATE ENLIGHTMENT – INFINITE LIBERATION – ETERNAL LIGHT».
