– Я знаю. Он возил меня в театр. Я была в парике.
Гелиэр с восторгом распахнула глаза.
– Ты была... Во дворце?
– Да. Если честно, я не особо стремлюсь оказаться там ещё. Много народу, все смотрят... Там ещё хуже, чем на прогулке с Айлери.
– О. Айлери... Да уж.
– Что?
– Она сама не своя последнее время. Рида говорит, что она стала очень мрачной и всё время проводит за своей вышивкой. Той самой, которую она привезла из дома. Бесконечно её переделывает.
– Мне жаль, но я ничего не могу сделать. Теперь хотя бы она не боится Конду. Гели, как твои дела? Мы уже почти три месяца не виделись.
– Хорошо. Только скучно бывает. Рида развлекает меня. Зимой вообще скучно... Чем ты развлекаешься?
Аяна вспомнила свои развлечения за прошедшие месяцы и вздохнула.
– Много чего было... Теперь, в основном, сижу дома с Киматом, вышиваю в детской или в гостиной. Я начала новый набросок, он занимает меня. Луси спасает меня от... От общительности Кимо.
– А... А можно?
– Да пожалуйста. Пойдём, познакомишься.
Кимат, увлечённый игрой, повернулся к Гелиэр, и она распахнула глаза, потом восхищённо посмотрела на Аяну.
– Какой хорошенький,– тихо сказала она, косясь на Луси, которая дремала в углу с недовязанным тёплым носком в руках. – Аяна, он просто... Просто чудо!
Она присела, разглядывая игрушки, которые Кимат протягивал ей, потом повернулась к Аяне.
– Он такой милый, что так и хочется потискать.
– Можешь потискать, – хихикнула Аяна. – Он вроде не против.
Кимат был не против, но в конце концов начал тихонько протестовать, и Гелиэр с сожалением встала, отдавая ему шар со звёздами.
– Ты не разбудишь Луси? – спросила она, когда Аяна тихонько прикрыла дверь в комнату.
– Не хочу. Пусть спит.
Пар над ачте танцевал, закручиваясь причудливыми узорами. Тонкая чашка белела в смуглых пальцах Гелиэр. Она оглядывала гостиную, откинувшись на спинку диванчика, и золотистый напиток слегка покачивался, обрамлённый тонким блестящим ободком чашки, над блюдцем, ровным и белым, как занесённый снегом плоский мир, на котором нет ничего, кроме заснеженных зимних равнин Олар Сир.
Рида зашла, немного смущённая, и Гелиэр хитро улыбнулась.
– Там девушка от портнихи. Я привёз её, – сказал Арчелл, заглядывая в гостиную.
– От Аплайи?
– Нет. Это от Рамелты. У них шьют для севас, попроще и дешевле. Она спрашивает, три платья?
– Да. Пусть будет три. Три очень приличных платья. Которые можно стирать.
Он ушёл, и Гелиэр хихикнула, глядя, как розовеют щёки Риды.
