– Да?
Аяна помолчала, глядя, как поднимается и опускается грудь Кимата. Она вздохнула.
– Что так гнетёт тебя, девочка? – спросила Анкэ, сведя брови.
– Я боюсь, что с нами произошло то, о чём ты говорила. Почти два года я не видела его. А что, если я приеду и встречу там совершенно другого человека? У него будет лицо моего любимого, но в глазах будет слишком много дней без меня. Я шаг за шагом иду к нему, отдаляясь от себя прежней, которую оставила в родной долине. Вспоминаю себя там, и как будто смотрю на совершенно незнакомого человека. Я встретила столько людей на этом пути, и будто оставила части своей души с лентами на камнях степи и на ветвях рощи в Фадо.
– Ты не только оставляешь. На пути ты отдаёшь, но ты и получаешь.
– Я знаю. Это тоже пугает меня. Харвилл говорил, что у вас на побережье тут есть красивые купальни, в которых дно выложено кусочками цветного стекла. Я не только делилась своими кусочками, но и получала их от других людей, и теперь боюсь, что наши с ним картинки выйдут слишком уж разными.
– Если тебя пугает это, почему ты не остановишься на месте, не выберешь другой путь или не повернёшь назад? – спросила Анкэ, прищуриваясь.
– Я люблю его. Такого, каким он был два года назад. Ты говоришь мне, что нужно слушать моё сердце, но я не могу. У меня его больше нет. Он увёз его с собой. Я снова будто заледенела. Я хочу его увидеть, но это желание делает мне больно, потому что оно всё никак не сбудется. И я боюсь разочарования, и это тоже делает мне больно.
– А его сын?
– Это моё сокровище. Но он не заменит своего отца. Я пыталась сосредоточиться на Кимате, но он – моё дитя. Я люблю его, но совершенно иначе. Мы переправлялись из Орты в Димай. Один моряк увидел его взгляд на паруса и спросил, отпустит ли его мамка, если он захочет уйти в море. У меня всё внутри похолодело. Я вдруг увидела его, подросшего, на палубе корабля, который уходит в море, и испытала гордость и печаль. Я знаю, что отпущу его, когда он вырастет. Так же, как мои родители отпустили меня. Но его отца я не могу отпустить. Не хочу. И я не знаю, жив ли он вообще. А может, он достал корабль и поехал искать меня, и не нашёл, и теперь тоже не знает, жива ли я.
– Достал корабль?
– Да. Когда его увозили, его люди сказали, что отец не даст ему корабль, чтобы вернуться за мной.
– Так он не глава дома, а наследник?
– Да.
– И его отец был против вашей связи?
– Нет. Не знаю. Его отец был на другом краю мира. Против был его двоюродный брат. Это он увёз его.
