– Мне было шестнадцать. Я всё ещё иногда дерзил маме и выделывался перед другими парнями, а ещё ходил помогать кузнецу и думал, что однажды сменю его в кузнице... Они тоже пришли ночью, – сказал он, вздыхая. – У меня была любимая. Я знал, что приедут за нами, потому что нам прислали гонца из другой деревни, и пытался убежать в горы. Я и сбежал, но потом, в ту ночь, решил навестить её, и там-то меня и сцапали. Я пытался вырваться, но не смог. Она не дождалась меня. Да и кто ждёт верности от девушки в таком возрасте...
– И что... что ты делал там? На севере?
– Я не хочу говорить об этом.
– Прости.
– Ничего.
Айол взял у неё факел и обнял её за плечи.
– Не переживай. Сейчас ты не кира Аяна. Ты девочка, которая проснулась посреди ночи и обнаружила, что у неё пытались украсть лошадку, – сказал он. – Пойдём, я провожу тебя к сыну. Ты заметила?
Она подняла на него глаза с удивлением. Что заметила? В этом освещении он показался неуловимо похожим на её отца, и она почувствовала, как воспоминания о доме, о родном дворе всплыли где-то внутри, и от этого встали дыбом волосы на затылке.
Айол улыбнулся, похлопывая её по плечу, которое обнимал.
– Твоя икота прошла, – сказал он. – Ты не заметила?
Она действительно больше не икала.
– Прошло! – радостно подтвердила она.
– Вот почему говорят, что надо напугать человека, чтобы икота прошла. Ну что, – сказал Айол, отступая на шаг он неё. – Кира Аяна, позволь предложить тебе руку ещё раз?
18. Больше, чем одна жизнь.
Утро наступило неожиданно, начавшись с громкого, пронзительного крика петуха где-то прямо за стеной.
– У! – постучал Кадиар кулаком в стену. – У! Чтоб ты в суп попал, пернатая скотина!
Аяна открыла глаза и лежала, глядя в потолок и разглядывая сучки, напоминающие лица, пока все потягивались и сворачивали матрасы.
По утрам все, за исключением Кимата, бывали хмурыми и неразговорчивыми. Кимат же, как всегда, просто спал, сонно раскинувшись на кровати и чему-то улыбаясь во сне. Аяна легла на бок, опираясь щекой на ладонь, и смотрела, как двигаются глаза сына под закрытыми веками, следуя за движением его сна.
– Он так крепко спит по утрам, – сказала Чамэ. – Мой просыпался спозаранку, пока был маленьким.
– Его отец такой же, – сказала Аяна, разглядывая маленький золотистый нос и губы. – Он сначала спит чутко, а вот с утра его очень сложно разбудить.
Она вспомнила, как крепко Конда спал по утрам, обняв её и закинув сверху ногу, а она пыталась сдвинуть с себя одеяло, потому что его кожа была слишком горячей, а отодвигаться от него не хотелось. У неё заныло в животе и защипало в носу. Конда, Конда. Где же ты?
