– Что это? – с недоумением смотрела Ригрета на ветхую коричневую ткань, разложенную на скамье.
– Это мой новый костюм, – с гордостью сказала Аяна, стряхивая пыль и какую-то шерсть, похожую на собачью, с потрёпанных, заляпанных бортов камзола. – Такое носят парни.
– Я вижу, что это мужской костюм. Но почему он в таком состоянии? Им чистили свинарник, а потом отдали жевать голодным свиньям, или десять лет протирали столы в таверне? И зачем он тебе? Неужели ты будешь это носить? – брезгливо сморщилась Ригрета.
– Да ты что! Я взяла его как образец. Я не настолько умелая, как моя мама, чтобы чертить выкройки на глаз, просто взглянув на платье. И потом, смотри, какие пуговицы. Видишь, даже Кимату они нравятся. Я подгоню этот костюм под себя и сниму выкройки.
– А из чего ты будешь шить? И почему не избавилась от платья, которое называешь наказанием за грехи? – спросила Ригрета, глядя на тёмно-зелёный наряд Аяны.
Аяна подняла брови и многозначительно покачала головой
– Оно не должно достаться следующей жертве. Я расправлюсь с ним.
– А! – поняла Ригрета. – Ну что ж, с твоими формами подола этого платья хватит на два таких костюма.
– Поможешь мне подколоть это старьё? – спросила Аяна, показывая на камзол и штаны.
– Да. Почему бы и нет? Я и шить тебе помогу. У меня есть пара идей, чтобы ты выглядела совсем как парень. А ещё у нас тут есть ткань на подбивку для камзола. Вернее, это пока не совсем ткань... Скорее то, что тоже давно заслуживает расправы.
Они склонились над сундуком, пока Кимат пытался открутить красивые латунные пуговицы с ветхого костюма, а пыль кружилась над головами в лучах света, раздробленных решёткой окошка.
– Ну, как ваши дела? – спросил Айол, заглядывая в фургон. – Я хотел подремать после еды, но там храпит Кадиар, и заснуть просто невозможно. Он выпил пива, и теперь его храп просто невыносим.
– Мы тут шьём костюм Аяне, – сказала Ригрета. – Она нашла какое-то старьё в лавке, и мы подогнали ей по фигуре и сняли выкройку, а теперь кромсаем её зелёное платье.
Айол осмотрелся.
– Вы превратили наш фургон в поле неистовой битвы ножниц и материи. Надеюсь, вы в ней победите, и павших будет немного. В общем, вижу, подремать здесь мне не удастся. Пойду-ка я лучше.
– Погоди, – сказала Аяна, смётывая начерно две зелёные детали. – Я хотела спросить. Харвилл сказал, что у меня не получается изображать чувства на лице, да я и сама это понимаю. Да и вы все прямо-таки читаете все мои мысли. Может быть, ты подскажешь мне, как ты так управляешь своим лицом, и я тоже научусь?
