Аяна помахала палочкой над бумажкой, кивнула и степенно подошла к лесенке, спустилась по ней, подобрала юбки и со всех ног кинулась к колодцу. Она проделала всё, что ей показал Харвилл, закрыла пробкой флакон и немного поболтала его над головой, глядя на просвет, как это делала Сола, вернулась и степенно подошла к Харвиллу, протягивая «лекарство» над ладонью, как будто это было вино из лепестков тарио.
– Благодарю. Пей, госпожа, по вечерам в неделю раза два. С тебя три серебра. Постой, – остановил он Айола, который грустно отсчитал ему три больших бумажных кругляшка и собрался уходить. – От этого лекарства тускнеет взор. Но ты была щедра, не споря о цене. Я дам тебе отвар, что снимет муть во взгляде. Погоди.
– Хламетум анерфен, – сказал он Аяне. – и самый свежий принеси, что я мешал вчера.
Аяна снова кивнула, помахала палочкой над листом бумаги и снова кинулась к колодцу. Толпа со смехом следила за ней.
– Прекрасно. Посмотри, какая чистота. Подобен сей отвар росе с рассветного листа. С тебя ещё четыре, – схватил он Айола за рукав. – И вот, ещё одно. Лишь выпьешь ты его, забьётся сердце, будто ты бежала. Да, кира, нелегко лечение твоё.
Аяна сбегала ещё три раза, принося средство от сердцебиения, потом настой от потливости, которое вызывало предыдущее средство, а потом масло от сухости кожи, вызванной предшествующим «снадобьем». Толпа откровенно хохотала.
После того, как Айол сказал, что больше ничего не может купить, потому что у него закончились деньги, Харвилл сказал, что теперь мысли о старении отступят на какое-то время, сменившись мыслями о том, как объяснить мужу, куда делись все накопления семьи.
Айол ушёл, грустно вздыхая, и Харвилл предложил зрителям обследоваться у него, утверждая, что такого лечения они больше нигде не получат.
– Ха-ха. О, да, – донеслось из толпы. – И сколько стоит твоё обследование?
Аяна узнала голос Кадиара и сдержала улыбку.
– Всего лишь грош. Цена обеда, а жизнь тебе продлит на восемьдесят лет. Какой обед настолько же хорош?
Кадиар поднялся на сцену, не снимая капюшон с головы, и Харвилл осмотрел его.
– Родильная горячка.
Толпа взорвалась хохотом.
– Неси нарциссовый отвар, – повернулся Харвилл к Аяне. – Смотри же, не тряси.
Аяна сбегала за «нарциссовым отваром», Харвилл заставил Кадиара открыть рот и потряс над ним пустым флаконом. Зрители хватались за животы, когда Кадиар с восторгом сказал, что всё прошло, и теперь он здоров.
– И меня осмотри, – вдруг сказал крепкий, румяный парень из толпы, поднимаясь и кладя грош в кружку, стоящую на столе.
