– Будь ты кирьей, а я – твоей дэской, я бы выбранил тебя за такое. Но ты кир Анвер, поэтому я просто с укоризной посмотрю на тебя.
– У меня идея, – сказала Аяна, когда они уже почти дошли до постоялого двора. – Как тебе? Завтра я надену платье, а ты будешь моей капойо или дэской.
– Капойо редко бывают толстыми, Аяна. Очень редко. Даже реже, чем катисы, – рассмеялся Харвилл. – А ещё при свете дня видно мою щетину.
– Ну, пойдём тогда вечером.
– О чём ты говоришь? Женщины не выходят на улицу после заката.
– Вот чёрт.
– Кир Анвер, не забывайся.
– Иди к чёрту, катис Харвилл.
Они расхохотались.
– Это единственное бранное слово, которое ты знаешь?
Аяна погрызла губу.
– Нет.
Она перечислила всё, что знает, и наступило долгое, напряжённое молчание.
– Откуда... кто тебе сказал? – жалобно промолвил Харвилл.
– Друг. Я спросила его, что значит «гамте», а он сказал, что это одно из слов, которые не произносят кирьи. Я спросила, каких таких ещё слов. И он перечислил, а потом спохватился, но было уже поздно. Я заставила его записать, чтобы выучить, какие слова нельзя говорить.
– И он записал?
– Нет. Не всё. Он не очень хорошо пишет на арнайском. Но он повторил их мне столько раз, сколько потребовалось, чтобы я записала и хорошо запомнила.
– Мне так хочется посмотреть в глаза этому твоему другу.
– Мне тоже. Ты не поверишь, насколько сильно мне этого хочется, Харвилл.
Вчерашний день ещё плескался у края набережной, растворяясь в тёмной воде между привязанных лодок, а новый уже опускался к заливу, всё усиливая ощущение наступающей весны.
– Ну, за выступления на площадях – неплохая сумма, – сказал Кадиар, сидя в повозке.
Он уступил своё место Айолу, и теперь тот полировал своими штанами облучок, а Кадиар намеревался поспать, и уже откинул скамью и положил матрас.
– Мы уехали из Чирде, так и не побывав с тех пор ни в одном большом доме, – сказала Аяна. – Я так надеялась посмотреть, какие они тут...
– Не трави душу, – поморщился Кадиар. – Но и так неплохо, согласись?
– Я до сих пор не понимаю, как вы умудряетесь зарабатывать. У нас иногда выходит по пятнадцать медных на человека, но выступления не каждый день. Я за два с половиной месяца скопила всего десять серебряных.
– Мы едим и пьём немного, тратя свои личные деньги, и чиним повозку из общих денег, сообща кормим и перековываем лошадей, – сказала Анкэ. – Снимаем маленькую комнатку и редко покупаем воду. Ригрета устраивает отдельные личные выступления перед кирио, у неё доход побольше. А у тебя много уходит на ребёнка. Ты покупаешь ему свежую еду, воду для купания и стирки и сама ешь больше, пока кормишь его.
