— Ты справишься, Эрик. Ты сделаешь это ради своих детей.
По лицу у меня текут слезы.
— Я хороший парень, да, это правда, — произношу я.
Пока другие продолжают разговор, я думаю о детях. Мысленно вижу их. Их лица. Мои замечательные дети. Я называю их всех словом «Малем», составленным из их инициалов. Мне нравится, как оно звучит. Малем не сможет обойтись без папы. Хорошего папы. Должен же я верить в глубине души, что могу быть хорошим отцом? Хватаюсь за стул и держу в голове мысль: у меня нет другого выхода. Я пройду этот путь до конца ради детей. Пройду несомненно.
Малему нужен папа!
У меня получится!
Я всем докажу!
Но затем возникает чувство, будто что-то высасывает из моей головы все эти только-только зародившиеся положительные мысли. Внезапно я начинаю казаться себе совершенно бесполезным. Что именно я хотел всем доказать? Задумываюсь. А я вообще способен хоть на что-нибудь?
Полностью выключаюсь из беседы, которую ведут остальные участники, даю мыслям волю, и они начинают блуждать в поисках пристанища, способного подарить покой или радость. Или тепло.
Я мог бы, например, показать детям, как разводить костер. Вероятно, я хорош не во всем, но костер-то разводить у меня получается неплохо, ведь так?
Чувствую, что мысленно улыбаюсь: в том, что единственной пришедшей мне в голову оптимистичной идеей оказалось напоминание самому себе об умении разводить костер, есть что-то одновременно трагичное и комичное. И все же я, кажется, нащупал нечто важное, уже давно дремавшее во мне. Начинаю представлять, как развожу костер в лесу, а все мои дети стоят вокруг и с интересом наблюдают за происходящим. Старательно разрываю березовую кору на маленькие щепки. Собираю в кучку. Сверху аккуратно кладу немного коротких веток. И с первой же попытки, всего одной спичкой, разжигаю огонь. Тихонько дую на пламя. Добавляю немного веток подлиннее. Потом кладу те, которые еще длиннее. И вот твердые ветки загораются, и костер наконец-то становится таким, каким и должен быть. Дети улыбаются. Я тоже улыбаюсь, а затем охотно показываю им, как раскладывать камни вокруг костра, чтобы избежать лесного пожара, и прошу найти что-нибудь, на чем они могли бы сидеть. Сосредоточиваюсь на этих мыслях. Вижу себя отцом, умеющим создавать атмосферу тепла и безопасности для своих пятерых маленьких звездочек, которые мерцают в ночной тьме. Появляется мысль: у меня получится.
Обязательно получится.
* * *
Меня позвали на встречу с руководством реабилитационного центра. Сказали, что, посовещавшись, решили удвоить мой срок пребывания здесь. Если отпустить меня домой через неделю, как было запланировано с самого начала, то велика вероятность, что я опять начну принимать медикаменты. Руководство настоятельно рекомендует мне остаться еще на четыре недели. Не вижу никаких причин спорить. По правде говоря, даже чувствую облегчение оттого, что они мне это сказали. Я и сам думал о том же.
