«Освободите меня от жизни», — умоляла Любовь Антоновна.
«Взгляни сюда!« — приказал голос. Доктор увидела, что к ней
идет Рита. Она подходила все ближе и ближе, и вдруг голубые
цветы, что покорно стлались у нее под ногами, вытянулись,
и стебли их безжалостно хлестнули Риту по лицу. На щеках
Риты остались кровавые полосы. «Они пыот кровь! — крикну
ла Любовь Антоновна. — Цветы-кровопийцы!» Любовь Анто
новна шагнула к Рите. Цветы отпустили девушку. И снова
ребенок. Он ползет по полю. И вдруг лицо его синеет. «Спаси
те ребенка, доктор! — приказал голос. — И ее». Любовь Анто
новна увидела девочку лет семи с коротко остриженными во
лосами. Она бежала вприпрыжку по полю, а стебли цветов
схватили и опутали детское тельце. «Кто они?» — спросила
Любовь Антоновна. «Нерожденные дети. Их нет и не будет,
если умрете вы. Велико наказание жить так, как живете вы,
62
но велика и награда. Вы дарите жизнь людям». И властный
голос приказал ей взглянуть на цветы. Из каждой чашечки
выглядывала искаженная морда. Между цветами идут люди.
Одних она встречала когда-то, по ту и по эту сторону колючей
проволоки, других не видела никогда. Глаза у людей закрыты.
А зубы чудовищных цветов впиваются в грудь и шею идущих.
Сладострастно визжа, они грызут живые тела, чавкают, жуют,
глотают, давятся и снова грызут. Кто-то из чудовищных морд
насытился или устал. Они старательно размалывают зубами
каждый кусок, вырванный из трепещущего от боли тела. Люди
кричат, беспомощно машут руками, но они не видят, кто тер
зает их, и быот друг друга. Гулкие удары разносятся по полю,
а люди остервенело избивают людей, безумея от гнева. Цветы-убийцы с тупой радостью смотрят на драку. «Ха-ха-ха-ха!» —
гулко и раскатисто смеется чудовище, то, что совсем рядом
с Любовью Антоновной. «Хо-хо-хо-хо-хо!» — жирным басом
подхватывает второе. «Хи-хи-хи!» — тонко и заливисто смеются
головы цветов. Стебли их мелко дрожат, а лепестки, проворные
и гибкие, как паучьи лапки, хватают людей, тянут к себе, душат
и швыряют в толпу слепых. Искалеченные люди с яростью
набрасываются на своих собратьев, рвут и топчут их на части.
Лица людей вытягиваются, это не лица, а безобразные злобные
