смехом, а чья-то рука, только одна рука, без туловища и голо
вы, вырывала у незнакомца волосы, прядь за прядью, и броса
ла их вверх, навстречу восходящему солнцу. Приплясывая и
кривляясь, к ней шел пухлый мальчишка, выкрикивая на ходу:
«Женитесь на мне!» и толпа людей. Они кричали, их голоса,
высокие и низкие, грубые и пискливые, слились в единый
вопль: «Жи-и-и-ть! Жи-и-и-ть!» И Катя... она протянула Любови
Антоновне кусок изъязвленного легкого, хотела что-то сказать
— и исчезла. «Все это сделала я? — в ужасе спросила Любовь
Антоновна. — Неужели ни одного доброго дела?! Я никому не
помогла?» «Прочь! — прогремел чей-то голос и двойник исчез.
— Это не совесть твоя, а твои заблуждения. Ты мучаешь
61
себя, а ты — доктор милостью Божьей. Забудь об этих призра
ках... Они не твои... Взгляни, что ты сделала». Любовь Антонов
на увидела ребенка. Он полз к ней, тянул руки, бессмысленно
пускал пузыри. А рядом с ним стоял мужчина, высокий, свет
ловолосый, со счастливым смехом он смотрел на ребенка. «Этот
бы ребенок не родился, — сказал голос, — если б ты не спасла
его отца. Взгляни на других». Толпа людей окружила доктора
со всех сторон. Среди них были хмурые, озабоченные, печаль
ные и равнодушные, но многие, очень многие, смеялись беспеч
но и счастливо, как тот, светловолосый. И все они протягивали
к ней руки, просили подойти к ним. Среди них были Рита и
Катя, но теперь Катя протягивала доктору охапку душистых
цветов, а Рита держала в своей маленькой ладони крохотную
незабудку и шептала: «Это вам, доктор. Будьте мне мамой».
И дети... Весело смеясь, они бежали к ней, переступали запрет
ную черту, ее не могли перейти взрослые. Они обступили Лю
бовь Антоновну, тормошили ее, радостно вскрикивая: «Поиграй
с нами, бабушка! побегай! догони!..» И, весело галдя, мчались
по полю и вновь возвращались к ней. «Это дети тех, кого ты
спасла, за кого мучилась в лагере». «А где же Вадик? — спро
сила Любовь Антоновна. Но невидимый голос ничего не отве
тил. — Его нет в живых? Последнюю былинку вырвали из
сердца. А я? Я? За что я приговорена жить?» «Ты нужна, док
тор! Нужна другим, — снова заговорил голос. — Ты сильная».
