— Ну что ж, мы поспорили, — говорит Прохоров.
И они расходятся, чтобы наутро встретиться вновь. Гулиа определенно надеется выиграть пари — стрельба идет уже где-то на окраинах города.
Наутро Гулиа не нашел белых. Офицеров словно ветром сдуло. Он поспешил в ресторан, чтобы сообщить об этом Прохорову и Чёниджиеву. Каково же было его удивление, когда обнаружилось, что веселые люди куда-то запропастились! Это было огорчительно, но что поделаешь…
Большевики обещали быстро восстановить жизнь в городе и наладить транспорт. И они сдержали свое слово. Дней через десять Гулиа смог выехать на небольшом поезде, составленном из пяти теплушек, в направлении Новороссийска. Однако на третьем или четвертом перегоне поезд остановили. Проверяли документы. Многие были задержаны, в том числе и Гулиа, чья учительская кокарда, не внушила доверия красным.
Ночь Гулиа провел в какой-то халупе. Проснулся от холода и криков. Посмотрел в щелку: — во дворе толпа людей. Страж, вооруженный винтовкой, увещевал:
— Товарищи, разойдитесь. Командир все выяснит. Надо — шлепнем, а не виноват — отпустим.
Через час, когда толпа поутихомирилась, Гулиа усадили на телегу и перевезли в ближайшую станицу. Там его втолкнули в какое-то тесное помещение, где уже сидело по меньшей мере до полусотни.
— Кто вы, господа? — спросил Гулиа.
— А вы? — ответил вопросом какой-то человек в шинели.
— Я учитель из Абхазии. А вы кто?
— Мы белые, — сказал военный.
— Все?
— Да, все.
Гулиа забарабанил в дверь.
— Чего вам?
— Тут ошибка получилась, господин…
— Я вам не господин, — грубо ответили из-за двери.
— Бог с вами, господин товарищ! Недоразумение!.. Прошу меня выслушать!
— На допросе скажешь, — ответил голос.
— Господа, — обратился Гулиа к заключенным, — почему вы так присмирели? Неужели все вы белые?
— Почти все, — усмехнулся офицер.
Вечером начались расстрелы тех, кто расстреливал вчера. К утру камера стала просторней.
Гулиа потребовал кого-нибудь из начальства. Явились какие-то моряки.
— Что вам?
— Я хочу начальника!
— Допустим, я начальник, — сказал огромного роста детина. И вдруг ахнул: — Ребята, а ну-ка, сюда! Кто это?
Ребята столпились возле двери.
— Енерал Кауфман, — сказал один из моряков.
— Он, убей меня бог!
С этой минуты Гулиа стал генералом Кауфманом, направленным сюда для того, чтобы взорвать туннель. Гулиа клялся, совал документы — напрасно: все в один голос твердили, что это тот самый «енерал Кауфман, который под Ригой воевал». И как важный преступник Гулиа был препровожден в город Темрюк, что на берегу Азовского моря.
