— Ужин.
Я скатываюсь с кровати, делаю глубокий вдох и с улыбкой открываю дверь. Пол так и застыл на месте, словно вытянулся по стойке смирно перед капитаном с подносом еды в руках.
— Привет, — говорю я. — Спасибо. Пожалуйста, входи.
Он делает это, как можно быстрее ставя поднос на мой стол. Но когда я закрываю за ним дверь, он напрягается. Очевидно, он надеялся на очень короткий визит.
— Разве мои родители не сказали тебе, что я надеялась поговорить? — спрашиваю я.
— Да. Но я не мог себе представить, о чём нам придётся говорить. Помимо проекта Жар-птицы, конечно, но ты можешь вести такие разговоры с родителями. Это, без сомнения, было бы более продуктивно, — каждое слово отрывисто, и его поза официальна.
— Я не хочу говорить о Жар-птице. Я хочу поговорить о Поле. Моём Поле, — как мне до него достучаться? — Я люблю его, но он попал в беду, очень большую беду, и я не знаю, как ему помочь. Я подумала, что, если кто-то и может помочь мне понять, так это ты, верно? Ты иногда такой замкнутый. Тебя так трудно прочитать. Только ты сможешь его по-настоящему понять.
— Мы разные, — отвечает Пол.
— Нет. Вы не совсем разные, — я хочу сказать, что не все события той ночи в Чайнатауне были фальшивыми, но я знаю, что это не так. — Пожалуйста. Мы ему нужны.
Стоическое лицо Пола ничего не выражает, но он садится на край моей кровати. Его поза остаётся такой напряжённой, что он с таким же успехом мог бы сидеть на церковной скамье.
Я почти так же голодна, как и любопытна, поэтому сажусь за стол, чтобы съесть сэндвич, который он мне принёс. Хотя я и голодна, но могу съесть только пару кусочков. Хлеб в Военной вселенной на вкус как картон. Учитывая суровость здешнего рациона, это может быть действительно картон.
— Хорошо, — говорю я, кладя сэндвич на стол на стол. — Ты помнишь, как Пол был расколот раньше. Как часть его души была спрятана внутри тебя.
— Я полагаю, ты смогла найти и воссоединить все четыре осколка его души. Иначе у нас не было бы этого разговора.
— Да, но этого было недостаточно, — я должна была сделать снимок этого ужасного сканирования мозга из Космической вселенной. Если бы я могла указать на это сейчас, ущерб был бы неоспорим. — Пол запутался. Все эти тёмные импульсы, весьма сильные импульсы, он едва может контролировать их. Он не доверяет себе рядом со мной или с кем-то ещё, и он не верит, что ему станет лучше.
— Он не исцелится от раны, — тон Пола так холоден, что он мог бы обсуждать незнакомца, а не другую версию самого себя. — Если осколки не синтезировались правильно, будучи восстановленными, он никогда не исцелится.
