И Астра. Она ведь им восхищается. Восхищалась. Мальц ему писал, что она попросила его найти ноты «Кровавых слёз», теперь пытается их разучивать. Да и пообщаться с Марией было бы здорово, показать Харьков этому счастливому ребёнку. По ней ведь чувствуется, что не сможет она в деревне. Ей в город, на свободу. Там, где музыка, где квартирники и классные барды — ей туда. Только бы не стать такой, как Полина.
Всех их он променял на… Что? Сидит сейчас тут и не знает, что делать.
У реки ждёт любовь всей его жизни, свет его дней — а он даже взглянуть на неё боится. Боится коснуться, заговорить — да любое действие, сопряжённое с Полиной, всегда идёт об руку со страхом и болью. Почему так, почему именно с ней? Ведь они же, чёрт возьми, вместе, они сейчас рядом, нужны здесь только друг другу, и никому больше. Она назвала его, он назвал её — в чём, мать твою, проблема? А проблема в первом шаге. Он боится делать что-либо. Она это понимает и не идёт на встречу. Тем более, что она уже и так кучу всего сделала, чтобы он проявил себя хоть как-то. Непонятно откуда, но достала деньги на билеты, необходимые в походе вещи, сама всё расписала, позвала — иди, наслаждайся, радуйся. Для тебя, всё же для тебя. А ты — а что ты. Сидишь здесь, обхватив руками голову, и думаешь о своей бесполезности и о том, как круто там, где тебя нет.
Нельзя же так вечно. Раз уже он здесь — он обязан сделать хоть что-то. Наплевать на последствия.
Полина сидела в воде, опустившись на колени, схватив себя за плечи. Больно врезалась в кожу ногтями, стараясь содрать с себя противную плоть. Оставляла на теле длинные царапины, тяжело дышала, пытаясь вырыгать комок ненависти и отвращения. Зачем она здесь, почему она здесь. Какого чёрта она всё ещё живёт. Бесполезность, кусок говна, променявшая всё светлое на бесконечную попойку и перетрах — вот, кем она стала. А ведь хотела тянуться к звёздам. Хотела сказок, хотела музыки. Пыталась стать врачом — нет, к чертям это всё, гори оно всё огнём. Ничего не осталось. Ничего. Только ещё один влюблённый раб, который только и способен, что сдувать с неё пыль да качать головой, сетуя на поганую жизнь.
Ощутив на себе его объятия, услышав его дрожащий голос, она огрызнулась и, схватив камень со дна, что было сил ударила наотмашь.
Сон закусил губу, сдерживая крик неожиданности и боли — всё-таки удар пришёлся в бровь, достаточно ощутимо. До крови. Он пошатнулся, с шумом выдохнул, отёр локтём лоб, покачал головой. Вроде бы стоит, не теряет сознания.
