Было забавно наблюдать за лицом Ломова. Нарочитая бесстрастность облезала, выдавая то гнев, то обиду, то растерянность.
— Ты же… — пролепетал командир. — Вы же…
— Мы же! — передразнил я его. — Мы с Кристей друзья. Надеюсь, надолго. Потребуется свидетель на свадьбе — я готов. Только, боюсь, если ты продолжишь себя вести, как обиженный юнец, до ЗАГСа дело не дойдет.
Внезапно обессилев, Ломов плюхнулся задом на рыхлую землю. Покачал головой, будто контуженный.
— Что ж я за дебилоид? — простонал он.
— Обыкновенный, — определил я. — Ладно. Чего расселся? Пошли, обедать пора.
Кряхтя, Павел стал подниматься, а я добавил:
— Но учти, если ты сегодня же не поговоришь с Кристиной, можешь вычеркивать меня из списка твоих друзей. Понял?
Ответом был тоскливый и длинный вздох.
* * *
После обеда раскопки пришлось отложить — до лагеря добралась машина из Большого Мира. Привезла почту, свежие газеты, продукты и два велосипеда. Голов пять «железных коников» у нас уже имелось, но лишние колеса не помешают. Мне даже поплохело — я долго откладывал поездку на место гибели «двойника», находя себе оправдания, но теперь-то уважительные причины иссякли. Погода стояла хорошая, работы отменены до завтрашнего дня, и вот оно — средство передвижения.
Я долго искал Ломова, чтобы отпроситься, и нашел — командир восседал за длинным монастырским столом под растянутым тентом, где были свалены артефакты, и дул чай вприкуску. Вид у него был победительный, как у Кутузова, лично пленившего Наполеона Бонапарта.
— Паха, я отъеду до вечера к Бойне, ладно?
Павел в ответ величественно кивнул, вряд ли слыша вопрос — его душа витала в раю для влюбленных, где сбываются все мечты и самые заветные желания.
Овладев великом, я покатил его по тропе.
— Антон!
Я обернулся — и чуть не свалился под весом Кристины, бросившейся мне на шею.
— Спасибо, спасибо тебе! — зачастила девушка, перемежая всхлипыванья с жаркими поцелуями.
— Осторожней! — засмеялся я. — Если Пашка нас застукает, то кого-нибудь придушит!
— Павлик сказал, что любит меня! — громко зашептала Кристя. — А ты куда?
Не знаю уж, что на меня нашло, то ли радость за друзей так подействовала, то ли, наоборот, зависть к ним разыгралась, а только я все выложил Кристинке — и про нечаянную встречу 9 мая, и про своего «двойника», и про точку, где пресеклась мировая линия Антона Лушина, политрука.
Незаметно я попал в окружение — Артем мне в рот глядел, а за спиной сдержанно сопел Павел. Командир по-прежнему был под любовным кайфом, но отблеск тайны пал и на него.
