— Вот это ничего себе… — пробормотал он, едва я изложил свою историю. — Нет, ты прав, конечно, совпадение возможно, но математики меня засмеют! Хотя теория вероятности — штука вполне серьезная.
— Паш, — сказал я кротко, — все версии перебрал, даже самые дурацкие. Никаких связей между мной и тем Лушиным нет, кроме поразительного сходства. Я даже анализ ДНК сделал — мы с Дарьей Ивановной совершенно чужие люди! И все-таки какая-то смычка есть, почти на грани мистики, и в этом вся тайна!
— А если коротко? — почесал Тёма в затылке.
— Мне кажется, — медленно проговорил я, — что главный вопрос не в том даже, почему мы с Тосей Лушиным идентичны по телу, по почерку или по имени-отчеству, а зачем.
— Зачем? — приподнял брови Павел.
— Да, зачем! Чего для? Именно это я и хочу выяснить. Там, у озера, где почил мой «двойник». Я не собираюсь ничего копать или искать, я… Господи, да не знаю я ничего! Вот, и еду…
— Мы с тобой! — решительно заявила Кристина.
— Мы с тобой! — эхом повторил Паха.
— И я! — присоседился Тёма.
Там же, позже
Проселок развивался пыльной лентой, катясь под узкие колеса великов. Старый Рукав мы оставили за спиной, едучи вдоль реки с пугающим названием Бойня. Слева белокорые березы оттеняли темную хвою елок, шелестя ветвяными прядями, а справа тянулись заросшие бурьяном поля — колхозники перевелись, а других охотников землицу ковырять не нашлось.
Лето разливалось лучезарным воздухом, в носу свербило от душных запахов вянущей травы, а небо раскидывалось над нами бездонностью выцветшей сини.
— А я б хотела попасть туда… — сказала Кристина, неторопливо крутя педали.
— Куда это? — благодушно спросил Павел.
— На войну, — спокойно договорила девушка, — в сорок второй год.
— Балда! — сказал Артем назидательно. — Не женское это дело — воевать.
— Да ну? — фыркнула Кристя. — А с поля боя вас кому вытаскивать? Лечить и в ряды ставить?
— А ты у нас кто по профессии? — поинтересовался я.
— Хирург, — ответила девушка. — Между прочим, в зоне боевых действий работала!
— Чечня?
— Ага. Войны уже не было, но КТО шла…
Пашка коротко хохотнул.
— Помнишь, я тебе в мае писал? — сказал он для меня, не поворачивая головы. — Про «эхо прошедшей войны»?
— А, это когда снаряд рванул?
— Ну! Так это Кристинка мне осколки удаляла! Да-а!
— Ржавые, грязные… — поморщилась девушка. — Фу! Так, мало ему, он еще и сюда меня заманил!
— Вот и ты познала всю глубину его коварства, — сочувственно сказал я.
— Да ладно вам… — проворчал Ломов и вздохнул, теша себя воспоминаниями о первой встрече. — Хорошо еще, что в голову не прилетело!
