— Бизоны не жрут туристов, — сухо заметил Алекс, покорно переходя со мной от одного выставочного окна к другому.
Не нужно быть гением, чтобы понять — ему здесь скучно, будто он спит на ходу, но за все два часа, которые мы провели, блуждая между экспозиций, он ни разу меня не поторопил.
Засунув руки в карманы джинсов, он подпирает стену рядом со скелетом рептилии, название которой мне не позволили осилить пробелы в моем английском. Обернувшись через плечо, снова нахожу его глазами, на секунду забывая о толпящихся вокруг детях и туристах.
Его равнодушный взгляд плавает по залу, будто ищет хоть что-то, на чем можно было бы задержаться дольше секунды.
Он немного худощавый, с вытянутым торсом, длинными руками и ногами. Он мог бы показаться даже неуклюжим, но почему-то не кажется. Кроме того, на ощупь он весь очень твердый и теплый, и у него идеальный пресс…
Неожиданной вспышкой перед глазами возникает этот самый торс, только голый, а ещё татушка в виде символа бесконечности у него под сердцем!
Раньше ее не было…
Вот черт!
От шока открываю рот, потому что вслед за этой картинкой прицепом тащится другая. Та, где… где мои губы целуют это самое место. Язык пробует его кожу на вкус и спускаются ниже, к резинке серых боксеров, а потом… все обрывается!
Нет, нет, нет!
Но, почему?! Где в моем мозгу кнопка “воспроизведите далее”?!
Что еще я вчера вытворяла?!
Мои щеки и уши загораются, глаза округляются. Прикрываю ладонью рот. Какой кошмар...
Голова Алекса плавно возвращается в положение «прямо», и глаза становятся цепкими, когда застаёт меня с выражением идиотского первозданного шока на лице.
— Привеееет! — слышу голос матери и заторможенно смотрю в камеру своего телефона.
После того, что я увидела в своей голове, мне хочется засунуть ее в холодильник.
— Э-э-э… — бегаю глазами по пластиковым костям бронтозавра, пытаясь развидеть то, что предъявило мое подсознание. — Привет, мам… — выпаливаю на одном дыхании.
На ней белый пушистый халат, и она сидит на диване в гостиной нашего дома. За ее спиной светится новогодняя елка. У нас гигантская разница во времени. Она выглядит так, будто только что вышла из душа и собирается лечь спать.
— Вы что, в музее? — удивляется, всматриваясь в картинку за моей спиной. — В музее? Серьезно?
— А что такого? — дуюсь, хмуря брови.
— Да нет… кхм… ничего… — говорит мама в свой кулак. — А где Алекс?
— Здесь… — его уверенный собранный голос раздаётся прямо у меня над ухом. — Гуд морнинг.
